Военкор - Михаил Дорин Страница 31

— Проходите, товарищи. На входе в здание вас встретят.

В посольстве нас проводили в кабинет к компетентному сотруднику, занимающемуся подобного рода вопросами.

— Карелин, снова вы? — встретил меня у дверей кабинета местный представитель Комитета.

У него были густые усы, но больше всего меня поразили добрые глаза «комитетчика». На меня будто Кот Леопольд смотрел.

— Я, Илья Михайлович, — вспомнилось мне имя этого человека.

Он поздоровался с нами и пропустил в кабинет. Рюкзак я оставил у секретаря и вошёл последним.

— Вам то на север нужно, то на юг. То… наш общий друг вас разыскивает по всему Ближнему Востоку. Процесс идёт? — спросил он, закрыв дверь.

— Ещё как. У нас времени мало.

— Его всегда не хватает. Присаживайтесь, — показал Михайлович на диван.

Кабинет у Ильи Михайловича был небольшой, с тёмными шторами и столом из ламинированного ДСП.

Пока я докладывал, на неподвижном лице Ильи ни одна мышца не дрогнула.

Илья Михайлович не задавал уточняющих вопросов. Просто поднял трубку и набрал номер.

— Возможные координаты. Повторяю, возможные координаты. Срочно.

Он повесил трубку и посмотрел на нас.

— Ждём.

Сева встал с дивана и подошёл к окну. Он отдёрнул штору на два пальца и посмотрел на улицу, где гудела вечерняя суета Бейрута.

— Что дома? — спросил Сева, но Илья Михайлович не сразу ответил, покосившись на меня.

Похоже, при мне уже можно было говорить на большинство тем.

— Торопят. Напряжение на границе нарастает. Чем раньше найдём, тем быстрее у руководства будет возможность действовать без оглядки.

— Найти бы, — выдохнул Сева.

Я догадался, что заложники — тот самый фактор, который сдерживает Советский Союз от более полного вмешательства в возможный конфликт на Ближнем Востоке. Своего рода страховка.

Телефон зазвонил быстро, как будто его держали на линии.

— Да, — коротко ответил Илья Михайлович. — Принято.

Он положил трубку и посмотрел прямо мне в глаза.

— Казанов вас найдёт.

— Когда? — спросил Сева.

— Он уже в пути. Вам лучше не покидать Бейрут. Водитель отвезёт вас в вашу квартиру, товарищ Карелин.

Мы вышли из кабинета и направились к выходу. У входа стояла машина из гаража посольства — чёрный «Мерседес» с дипломатическими номерами. Шофер, не сказав ни слова, открыл заднюю дверь, и мы молча сели.

Сева хмыкнул, поправляя ремень безопасности.

— Приятно, что целого водителя выделили. Мне раньше так ездить не приходилось.

Я покосился на него, потом на зеркало, где отразилось лицо шофера — каменное, с потемневшими от жары висками.

Вряд ли дело в комфорте, просто ставки сейчас слишком высоки.

Автомобиль тронулся, и город снова начал мелькать за окнами. Закопчённые фасады домов, вывески на арабском. Всё проносилось фоном, не цепляя глаз — усталость давила с каждой минутой. Хотелось скорее оказаться в квартире. Там принять в душ, переодеться и перекусить.

Машина остановилась у моего дома. Шофёр попрощался с нами и уехал. Мы поднялись по лестнице и зашли в квартиру. Как только замок щёлкнул за спиной, напряжение немного отпустило.

— Сначала душ, — буркнул Сева и прошёл в ванную.

Я скинул в прихожей кроссовки и ощутил блаженство от кончиков пальцев до пяток. Усевшись на диван, с глубоким удовлетворением вытянул ноги и расслабился.

— Сева, у тебя десять минут. Иначе я усну, — крикнул товарищу, который плескался под прохладной водой. Другой в этом районе Бейрута нет сейчас.

Я положил рюкзак и фотоаппарат на рабочий стол, подошёл к телевизору и включил его. Экран загорелся как раз в момент, когда диктор говорил про «передвижения сирийских частей в долине Бекаа».

— Это те самые силы сдерживания, действующие в нашей стране по согласованию с Лигой Арабских Государств… — рассказывал корреспондент канала «Теле Ливан».

Показывали кадры с мест событий. Потом пошла запись брифинга из Вашингтона.

— Если Сирия «не отреагирует на сигналы и не начнёт вывод войск с территории Ливана», будут «приняты меры», — заявлял госсекретарь Шульц.

Показали карту — стрелки, пометки, схематичные изображения расположения войск. Конечно, это не та инфографика, к которой я привык в будущем, но тоже показательно.

Следующим показали израильского министра обороны Ариэля Шарона.

— Террористические формирования, укрывающиеся в Южном Ливане, будут уничтожены. Мы не позволим кому бы то ни было построить второй фронт.

Впрочем, ничего нового. Риторика становится всё прямее и агрессивнее.

Сева вышел из душа, вытирая лицо полотенцем.

— Ну что, у нас тут эскалация намечается? — спросил он глядя на экран.

— Что-то вроде того. Американцы скатываются в угрозы.

— Ага, — сказал он и вздохнул. — Вот только бы нам не оказаться между их «точкой зрения» и нашими заложниками.

Он пошёл на кухню, чиркнул спичкой, зажигая газовую плиту. Через две минуты запах кофе начал наполнять комнату.

— Лёх, пожрать есть чё?

— В холодильнике смотри.

Дважды повторять не пришлось, судя по скрипу дверцы, Сева полез в холодильник.

— О, плов! Ему сколько лет?

— Дня три-четыре. Не должен прокиснуть.

Пока я привёл себя в порядок, Сева уже разогрел плов.

— У тебя тут берлога холостяка, — усмехнулся он.

Новости по телевизору закончились, и начался сериал.

— «Даллас»? — удивился я, когда на экране появилась заставка знаменитого сериала.

— Что, смотришь?

— Нет. Просто удивлён, что его здесь показывают.

— Западные сериалы в Ливан добрались явно раньше, чем к нам. Да и мне они ни к чему.

Действительно. Зато в 90-е годы на телеэкраны хлынет столько этих мыльных опер, что всех и не упомнить.

Мы уже почти доели плов, когда в дверь коротко постучали. Сева сразу встал, бросив взгляд в глазок, и молча открыл.

На пороге стояли трое. Казанов был в привычной ветровке, с той самой полуулыбкой на губах, за которой не поймёшь эмоций. За его плечом стояли два бойца. Первым был Гиря, а второй имел позывной Гриф — сухощавый, с пустыми глазами человек, который уже всё видел.

— Проходите, — сказал Сева, отступая вглубь комнаты.

Гиря скинул с плеча рюкзак, поставил его на пол, и мы с ним поздоровались.

— Как здоровье? Только не говори, что «не дождёмся», — улыбнулся я.

— С языка снял, Лёха, — ответил Кирилл.

Гриф сразу прошёл к окну, где занял позицию, чуть отодвинув штору.

— Значит, ухватились за нитку клубка, — сказал Казанов, усаживаясь за стол и выкладывая на него сложенную карту и