Балтийский форпост - Владимир Владиславович Малыгин Страница 31

Кормщик наш с ноги на ногу переступил, правилом шевельнул, выравнивая курс в одну ему нужную сторону.

Довернул влево, завалился баркас на правый борт, опустил его вниз. Пришлось стрелкам прицел поправлять. И ещё раз, когда баркас выровнялся.

— Держи ровно! — погрозил ему кулаком. Нашёл время по курсу рыскать. Этак можно все болты мимо цели послать!

Тот только головой закивал и в свою очередь на своих же гребцов и рыкнул. Что на них попусту рычать? Им тоже подставлять свои шкурки под вражеские стрелы ни к чему, вот люди и начали на себя имеющуюся у них броньку накидывать. А в движении это очень сложно делать. Потому и сбились с такта, кое-кто вёсла вообще бросил, а баркас из стороны в сторону рыскнул, пока его кормщик не выправил.

Пошли ровно и хорошо, ну так и нечего на них дальше отвлекаться! Я и отвернулся, вновь на приближающуюся лодку взгляд перевёл. А ведь ровно идём, и волна почти что не ощущается. Ну и отлично! Прицеливаться будет проще. Зашебаршились гребцы, посуетились какое-то мгновение и затихли. И ладно.

В узкую щель между двумя рядом стоящими щитами глянул, оценил расстояние до приближающейся лодки. Всё так же идёт точнёхонько на нас и никуда сворачивать не собирается. А расстояние между нами уже шагов до двадцати уменьшилось! И стрелять не в кого! Не видно же ничего! И никого! Абордаж? Повязать хотят? Не может у них на борту быть людей больше, чем у меня! Тогда зачем? Не понимаю…

Выбросил из головы кучу возникших вопросов, не до них сейчас. Рука в сумку нырнула, пальцы ребристое тело гранаты обхватили…

Если никого не видно, то, может, метнуть такой вот подарочек за надстройку дощаника? Метнуть и на этом всё закончится. Можно будет о погоне забыть, потому что некому там догонять будет! Но, нельзя! На виду у всего города нельзя!

Десять шагов…

Заставил себя отпустить гранату и перехватить арбалет двумя руками! Сшибка так сшибка! Вплотную даже лучше, тут и гранаты не понадобятся! Арбалетный залп бронебойными болтами в упор никакие щиты не выдержат, и самые крепкие доспехи им не помеха!

Как то обычно и бывает, время перед началом схватки замедлилось. Зависли над рекой бело-серые чайки, пронзительно-заунывный крик которых словно замер на одной ноте, застыли на взмахе вёсла чужой лодки…

От носа нашего баркаса в сторону подгребающей лодки убегала да в это мгновение вдруг замерла на миг низкая и пологая волна…

Медленно-медленно поднял руку, преодолевая вязкость времени. Напряглись воины, приготовились стрелять…

— Эй, на баркасе! — над настройкой дощаника появился одетый во всё чёрное человек. — Чего ход замедлили? Или столкнуться хотите?

Настолько неожиданно объявился, что чуть было на скобу спуска не нажал! Это я-то! Что тогда говорить о простых дружинниках? Тот же Степан уже и арбалет свой на новую цель навёл и уже на скобу нажал… Почти что… Чудом, краем глаза, но сумел то ли почуять, то ли увидеть начатое движение пальцев на спуске и рявкнул во весь голос:

— Отставить!

Уф-ф, успел скомандовать. И ещё раз, для особо непонятливых уточнил:

— Не стрелять!

Команду и на подходящем дощанике услышали! Человек на дощанике аж присел, когда всё это услышал. Скрутился корпусом и ужом юркнул назад за надстройку! И уже оттуда прокричал, с какой-то обидой в голосе:

— Вы чего⁈ Мы же свои!! Мы же мимо к монастырю идём!!!

И своему кормщику во весь голос?

— Отворачивай в сторону! Чего замер, дурень? Кому сказано, рули от этих полоумных в сторону! Да не в ту, не в ту, а в обратную! Вот так и держи!

Первая мысль — не враги! Вторая — не за нами! И только третья — а ведь и верно, совсем у нас ход упал! Глянул на гребцов, а их на месте-то и нет! Вёсла сами по себе болтаются в воде! Хорошо ещё, что течение потихоньку баркас в нужном направлении несёт. Кормщик? И этот пропал! Чудеса! Где команда?

Вон они где! Эти деятели не только броню на себя надели, так ещё и не захотели статистами в предстоящей схватке быть! Вооружились луками, глядя на наши приготовления, между моими дружинниками втиснулись! Хорошо ещё, что стрелять не стали…

— А вы чего за оружие схватились?

— Так мы помочь…

— А грести за вас кто будет? Плату получили, так отрабатывайте…

Ответом был дружный хохот. Смеялись над забавной ситуацией все, и мои дружинники, и команда баркаса. За вёсла так никто и не сел, не до того людям было.

Дощаник обходил нас по крутой дуге, выгребал против течения и оттуда со страхом пялилось на нас человек восемь. Дивились нашему смеху. Может быть, там и ещё кто-то был, хотя бы в той же надстройке, да я никого более не увидел. Да и какое мне теперь до этого дощаника дело? Разошлись бортами и ладно.

Посмотрел, куда идут, проконтролировал на всякий случай. А на берегу под монастырём и впрямь низенький причал имеется. Если специально не присматриваться, то его и не заметно совсем. Как раз сейчас по тропинке к воде несколько фигур спускаются. Дощаник встречают, наверное?

Погоди! Монастырь же женский? А почему туда мужики едут? Ну да не моё это дело!

И на правый берег поглядывал, как же без этого? Поэтому сразу внимание обратил, как на крепостной стене, отсюда я отчётливо видел всё что там происходило, началась явно нездоровая суета…

* * *

— Почему вы его не задержали? Почему мне не выдали? — наседал на воеводу с посадником посол-литвин. — Если это и впрямь он сделал?

Посол чуял свою силу и мог наседать. Ведь даже здесь, в Приказных палатах Псковского Крома, за ним стояли самые сильные рыцари Ордена. Которые, как и он сам были весьма злы на воеводу и этот богатый город за гибель своих братьев.

Ну да ничего, эти глупцы, воевода с посадником, пусть пыжатся. Пройдёт совсем немного времени и он лично отправит обоих на плаху!

Только сначала выдоит из них всё! Все ухоронки, все тайники, всё ценное! Варвары! Недостойные даже грязи под ногами просвещённых европейцев…

— А как мы бы его задержали? — оправдывался между тем воевода, поглядывая иногда на посадника.— С ним три десятка отборной дружины с самострелами!