Когда мы вернемся - Борис Борисович Батыршин Страница 30

И. О. О. сделал паузу, с полминуты наблюдая за плещущейся возле берега собакой.

— Так вот, о чём я? — наконец, заговорил он. — Прошедший двадцатый век некоторые называют веком могущественных спецслужб, разведок и прочих засекреченных организаций, как государственных, так и иных — и, надо сказать, не зря называют. Тогда многие, от рядовых граждан, до политиков самого высокого ранга, были буквально одержимы паранойей, ища повсюду следы шпионажа, вмешательства, попыток постороннего влияния, мировых заговоров. Порой это сбивалось в откровенную конспирологию — особенно, когда вместо иностранных шпионов и агентов влияния принимались ловить летающие тарелки, агентов инопланетян, представителей древних исчезнувших цивилизаций. Причём занимались этим отнюдь не только одиночки-одержимцы, но и вполне серьёзные конторы, вроде разведок и контрразведок. Не говоря уж неправительственных организациях вроде «Космопоиска» или «Эры Встретившихся рук», не к ночи будь помянуты и те, и другие… Так что, — он откашлялся, — вряд ли вас удивит тот факт, что практически сразу после старта международного Проекта, имеющего целью выход человечества во Вселенную — в самом широком смысле этого слова, — появилась и служба, предназначенная для поисков следов обратного, так сказать, процесса…

— То есть, вмешательства создателей «звёздных обручей» в дела Земли? — осторожно осведомился я. Не то, чтобы заявление И. О. О. стало для меня совсем уж неожиданным — в конце концов, я был сыном своего века, упомянутая паранойя, как и склонность к конспирологии не обошла меня стороной.

— Именно так. — подтвердил мой собеседник. — Эта служба была создана ещё в шестидесятых и до сих пор является одним из самых охраняемых наших секретов. Официально её не существует — так, в американском сегменте Проекта она спрятана в недрах комитета по финансовому контролю НАСА. У нас же подобное подразделение скрыто под оболочкой Департамента Психологии. И ваш покорный слуга, Он, не вставая с бревна, обозначил лёгкий поклон.

Повисло неловкое молчание. И тишина — казалось, ветерок перестал шелестеть кронами жиденьких карельских сосен, и птичья мелочь прекратила свою возню в кустах. Нарушила её собака — она выбралась на берег и принялась шумно отряхиваться, бесцеремонно окатив нас веером брызг. Реакции на непрошенный душ (Бэлька, бестолочь ушастая, а ну кыш отсюда!) не последовало — мы всё так же сидели на бревне и молчали, отведя глаза друг от друга, словно в ожидании… чего? Понятия не имею. Честно говоря, я ожидал услышать нечто подобное, но чтобы ТАКОЕ… Хотя, если вдуматься — чему тут удивляться? Многие элементы мозаики с громким щелчком — я буквально физически ощутил его в своей голове, — вставали на свои места.

— И, как вы понимаете, Алексей, — заговорил, наконец, И. О. О., — содержимое вашего, письма, не могло не вызвать моего живейшего интереса именно в качестве руководителя этой организации. Тем не менее, я не счёл возможным предавать его гласности по крайней мере в течение ближайших пятидесяти лет — и, как видите, оказался прав, раз уж вы сидите здесь, передо мной, и обсуждаете эти вопросы.

— Вынужден вас разочаровать, Евгений Петрович, я не являюсь агентом Странников, или какой-либо иной цивилизации, вроде снеговских рамиров[1]. Понимаю, что этим лишаю ваших коллег последней надежды на то, что их многолетняя деятельность имела хотя бы какой-то смысл, но увы…

Я намеренно нёс чушь, к тому же, чушь провокационную — с одной стороны затягивая время, а с другой судорожно пытаясь отыскать недостающие элементы мозаики. Да, тот факт, что мой собеседник занимал именно этот пост, объясняет многое, но далеко не всё. И. О. О. достаточно элегантно попытался увести моё внимание от того очевидного факта, что странности из-за которых он, собственно, и получил от нас это прозвище. А ведь причастностью к тайной контрразведке- а может, и разведке тоже? — Проекта, организации наверняка обладающей колоссальными возможностями, не уступающими тем, которыми располагают КГБ и ЦРУ, никак не объясняет моих подозрений, возникших едва ли не с момента нашего с ним знакомства. Не раз и не два я ловил себя на мысли, что он видит меня насквозь и совершенно точно знает, кто я и откуда прибыл в этот мир. Получить эти сведения методами своего департамента он никак не мог, даже если бы анализировал мою жизнь по секундам… или мог? Но для того, чтобы затеять такую слежку, нужны очень серьёзные основания — а откуда им было взяться? Спросить, что ли, об этом прямо, в лоб — разу уж мы решили раскрыть все карты? Или рано? Раз уж есть сомнения, лучше пока помолчать — подождать, в какую сторону повернёт разговор дальше.

— Между прочим, напрасно вы, Алексей, столь пренебрежительно отзываетесь о деятельности нашего департамента. — в голосе И. О. О. угадывалась лёгкая обида, и я машинально отметил, что он снова перешёл на «вы». — Может, агентов других цивилизаций нам выявить и не удалось… уж не знаю, почему — то ли старались плохо, то ли их и вовсе нет на свете, — но дел у нас, уж поверьте, хватало. Вот, к примеру: вы что-нибудь слышали о Кадараше и Большом Сбое?

[1] Отсылка к трилогии С. Снегова «Люди как боги»

IV

Перед отправлением, я взял в привокзальном киоске несколько журналов, польстившись на броские заголовки — их стиль, как и дешёвая желтоватая бумага живо напомнили мне бульварные издания девяностых. Я собирался вдумчиво изучить их в поезде, но так и не смог — увлёкся разглядыванием проносящихся мимо пейзажей да новостной программой в установленном прямо в купе телевизоре. Да и дорога заняла не так уж много времени — поезд действительно оказался скоростным, развивая моментами до четырёхсот пятидесяти километров в час. В итоге, до Петрозаводска мы долетели меньше, чем за три часа, и когда я извлёк журналы из чемоданчика и пролистал несколько страниц, вагон плавно остановился, и женский голос из динамика сообщил, что поезд прибыл на конечную станцию, и пассажиров просят покинуть вагоны'. Ничего не поделаешь — пришлось убирать журналы обратно и, взяв Бельку на поводок, выходить на перрон — далеко не такой современный и роскошный, как перрон Ленинградского вокзала в Москве. Я даже обнаружил у соседней платформы старомодную электричку — на таких я ездил и в «той, другой» реальности, и в этой, ещё в начале восьмидесятых.

Но — не будем отвлекаться. В наскоро просмотренной статье рассказывалось о глобальном компьютерном сбое, случившемся в 1995-м году. О масштабах и последствиях случившегося автор упоминал между