Испытание морем - Дмитрий Викторович Распопов Страница 30

— Конечно брат, когда и где вам будет удобно меня принять? — смиренно поинтересовался я у него.

— Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto. Sicut erat in principio, et nunc et semper, et in saecula saeculorum. Amen* — Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

— Приезжайте сегодня в монастырь Сан-Марко, братья проводят вас в мою келью, — сказал он.

— Конечно я буду брат, — склонил я голову и перекрестился.

Он благословил меня и пошёл в мастерскую к Донателло, а мы с Альберти вышли на улицу.

— Вы ведь знаете синьор Иньиго, с кем сейчас разговаривали? — поинтересовался он у меня.

— Не имею ни малейшего понятия, — честно признался я.

— Это архиепископ Флоренции, его преосвященство Антонин Пьероци, — хмыкнул он, — я хотел вас предупредить, но по вашим вежливым ответам подумал, что вы сами его узнали.

Я, в который раз порадовавшись за то, что всегда вежлив с незнакомцами, облегчённо вздохнул. Проблема знакомства с архиепископом внезапно решилась сама по себе, и к тому же не я напросился к нему, а он сам пригласил меня.

— Нет учитель, мы с ним не были знакомы до сегодняшнего дня, — покачал я головой, — но рад, что это случилось.

— Обязательно поужинайте с ним, — заметил серьёзно Альберти, — архиепископ очень редко приглашает к себе кого-то из знати, так что будьте уверены, что уже завтра об этом ужине будут знать все.

Я хмыкнул и не поверил ему, а зря, поскольку Альберти ошибся всего лишь в одном, я не успел доехать до дворца Медичи, и зайти к себе в комнату, чтобы переодеться, как ко мне вошла Джиневра.

— Иньиго, опять вы всё сами! — молодая женщина с широко открытыми глазами стала помогать мне переодеться, — возьмите уже себе кого-то из наших слуг.

— Ой синьора Джиневра, я сам не привык к тому, что приходится всё делать самому, — вздохнул я, когда она аккуратно поправила мои повязки на ране, — но Бернард ещё не вернулся, а Алонсо остался у мастера Донателло.

— О, вы купили себе что-то из его творений? — полюбопытствовала она.

— Да, несколько мраморных скульптур и бронзовое распятие, мне оно очень понравилось, — кивнул я.

— А это правда, что архиепископ пригласил вас на ужин, Иньиго? — она бережно надела на меня сорочку, — ко мне прибежали слуги от Франческо Сассетти, говорят вы с ним столкнулись в мастерской у мастера Донателло.

Немного офигев от того, с какой скоростью информация распространяется по городу, я лишь подтвердил её слова.

— Всё верно синьора Джиневра, хотя я сильно удивлён, что вы узнали это за то время, какое мне понадобилось доехать до дворца Медичи, — удивлённо покачал я головой.

— Ой Иньиго, наш архиепископ необычный человек и всё, что касается его и его жизни, любопытно всем, — она растерянно пожала плечами.

В комнату открылась дверь и вошёл Козимо Медичи.

— Оставь нас пожалуйста дорогая, — попросил он и Джиневра с низким поклоном вышла.

— Всё больше понимаю, что сделал правильную ставку, выбрав вас, синьор Иньиго, — улыбнулся он мне, протягивая кипу бумаг, — здесь все договоры, расписки и верительные письма, которые мы обсуждали и согласовали. Кодекс вам принесут в комнату сегодня, можете читать его, сколько хотите.

Я взял бумаги, и стал внимательно читать всё, не пропуская, чтобы в них не внесли тех поправок, которые мы не обсуждали. Всё было честно и чисто, что впрочем и не удивительно, поскольку Козимо знал, с какой скоростью я читаю и насколько внимателен к деталям.

— Вы об ужине с архиепископом? — поинтересовался я, откладывая ворох бумаг на кровати в сторону.

— Об этом уже знают все, — кивнул он, — мне прислали просьбы пригласить вас от их имени, на ужин пять знатных флорентийских семей. О вас резко заговорили в городе синьор Иньиго.

— Что скажете вы, синьор Козимо?

— Примите их, лишними, знакомства никогда не будут, даже со своими врагами, — весьма мудро заметил он.

— Тогда пусть так и будет, — согласился я, — составите мне компанию, как мой партнёр?

Медичи задумчиво посмотрел на меня.

— Хотите, чтобы об этом узнали все?

— Чем раньше, тем лучше, — пожал я плечами, — пусть недоумевают по поводу того, что знатный флорентийский банкир нашёл общего с маленьким кастильским графом.

— Скоро они поймут синьор Иньиго, что определение «маленький», касается только вашего роста, — улыбнулся он, — конечно, я согласен.

Глава 14

Под вечер, когда я решал в чём ехать к архиепископу, в дом вернулся Бернард, одетый в робу послушника. В таком виде его Алонсо и привёл ко мне.

— Решил завязать с наемничеством Бернард? — удивился я, увидев его в таком виде.

— Вам бы всё шутить, сеньор Иньиго, — скривился он, — нет, пришлось сделать вид, что я хочу стать монахом и эти дни жить в монастыре.

— А-а-а, — тут до меня стало доходить, — не в том ли, где сейчас живёт архиепископ?

— В том, сеньор Иньиго, — довольно кивнул швейцарец, — я узнал, что вы приезжаете, так что решил заканчивать это представление и поделиться с вами тем, что я узнал там.

— С радостью тебя выслушаю, — обрадовался я, показывая ему на стул.

— Антонин Пьероци в первую очередь аскет, синьор Иньиго, — начал швейцарец, — ведёт абсолютно простую жизнь даже в качестве архиепископа, продолжая следовать доминиканскому правилу о бедности, в его келье только стол со стулом, кровать и больше ничего. Также имеет отличную репутацию богослова и помогал в качестве папского посланника на Флорентийском соборе. Завоевал всенародное уважение и любовь, своей энергией и деньгами в борьбе с последствиями чумы и землетрясения во Флоренции в 1448 и 1453 годах. Постоянно живёт в своей епархии, и ежегодно посещает каждый приход и монастырь Флорентийской республики пешком.

Когда Бернард закончил перечислять достоинства моего нового знакомого, то я задумался, сколько в свете новых данных, похоже нужно было менять как свою линию поведения при ужине, так и одежду, в которой я собирался поехать.

—