Авиатор 15. Балканы - Михаил Дорин Страница 30

— Командир, умирать я не собираюсь. Если бы не было хоть одного шанса на возвращение, мы бы искали иной вариант. Но его нет!

Видич подошёл вплотную и внимательно посмотрел мне в глаза. Что он хотел в них увидеть мне непонятно. Возможно, смотрел на мою уверенность.

— Знаешь, я уже тоже начинаю верить в успех. Нам же всё равно отступать некуда, верно? — повернулся Видич к Предрагу.

Тот кивнул и встал со стула. Тадич подошёл ко мне, пожал руку и сказал ждать решения от командования. Без согласования с генералом Радичем ничего не будет.

Виталик встал со своего места и проводил взглядом уходящих Тадича и Зорана. Он достал сигареты и приготовился закурить.

— Знаешь, в этот раз я не настаиваю. Если ты не готов или в чём-то есть сомнения, давай откажемся от операции. Попробуем провести её только силами «бездушных», — сказал Виталик, поворачиваясь к карте.

Предложение интересное. Можно всё доверить машинам. Однако, удар ракетами необходим. Точность «Пчёл» никто не знает. Они могут и не долететь, а второго шанса у нас не будет. В следующий раз НАТОвцы будут готовы лучше.

Я залез рукой в карман и достал резиновую игрушку утёнка. Ту самую, что нашёл на развалинах детской больницы. Внутри всё сжалось от воспоминаний.

Возможно, не удастся попасть именно в те самолёты, что целенаправленно били по гражданскому объекту. Да и лётчиков определить крайне сложно. Но дать понять всем в НАТО, что есть черта, которую переступать нельзя, необходимо.

— Не дадим отпор сейчас, они пойдут ещё дальше. Когда НАТОвский пилот садится в самолёт, он должен помнить, что на его действие есть противодействие. Он должен чувствовать, что это война, где он каждый день может не вернуться. А то и не взлететь.

Виталик кивнул и пошёл на выход, забрав свои вещи. Дверь открылась, и Казанову отдали большой свёрток.

— Спасибо, — сказал Виталик и вернулся ко мне. — Я кое-что достал для тебя. Это должны были отправить твоей семье. Но думаю, так мы дадим знак, что ты живой.

— Не опасно ли это для моих близких? — спросил я.

— Нет. В решении вопроса безопасности твоей семьи, можешь не сомневаться.

Виталик ушёл на выход, а я остался со свёртком в руках один. Он был мягкий. Будто в нём какая-то одежда. Раскрыв его, обнаружил весьма памятную для меня вещь.

Тот самый комбинезон из номэкса, который мне подарили на борту «Леонида Брежнева» на день рождения. Я его пару раз всего надел, так что он выглядел совсем новым. На груди так и красовалась нашивка «Майор Черноморского флота Сергей Родин». Пожалуй, есть у меня теперь повод надеть его.

Через неделю было дано разрешение на проведение операции. Генерал Радич предупредил, что ни с кем он не согласовывал её проведение. Утечка могла произойти на любом из уровней. Тогда и успех был бы под вопросом.

Вечером пред операцией, я прошёлся среди наших самолётов. Проконтролировал последние приготовления и спросил у инженеров, всё ли они проверили. Ракеты были готовы к тому, чтобы их подвесили на самолёты. Борта сербов заранее оснастили агрегатами заправки.

Подойдя к своему борту 311, я медленно провёл рукой по фюзеляжу. При каждом прикосновении вспоминаются все полёты, что мне довелось выполнять на этом самолёте. Тело будто вновь ощущает мощную перегрузку после касания палубы, а рука с огромным трудом пытается убрать обороты рычагом управления двигателями.

Я залез по стремянке в кабину и сел в кресло. Невольно поймал себя на том, что сижу и медленно поглаживаю приборную доску. Вновь достал из кармана свою находку — резинового утёнка. Пожалуй, на завтра это лучший талисман. Закрепил его сверху прибойной доски, повернув к себе лицом. Мешать и отвлекать он меня точно не будет.

— Сергеич, ты чего не едешь домой? — спросил у меня техник, подошедший к самолёту.

— А я думал один тут. Сейчас уже поеду.

— Тебя всё самолёты не отпускают. Отдохни, а то завтра тяжёлый день. А точнее, ночь, — улыбнулся паренёк, когда я начал вылезать из кабины.

Мы перекинулись с ним парой фраз и попрощались. Выйдя из хранилища, я сел в машину, и охранники отвезли меня в Нова Нада.

У калитки на лавочке сидел Драгомир, что-то вырезающий из куска дерева. Сидевший рядом с ним Йося, вышел меня встречать. С этим псом мы уже давно сдружились.

— Он мало с кем так спокоен. Уважает тебя, Сергио, — сказал Драгомир, орудуя ножиком по дереву.

Дед очень искусно это делал. Быстро и очень красиво в его руках рождалась фигурка животного. В данном случае медведя.

— Символ России. Это тебе, — улыбнулся Драгомир и протянул мне фигурку.

Медведь смотрелся весьма натурально. У деда определённо есть навыки работы ножом.

— Спасибо, дед.

— Ты какой-то задумчивый, сынок. Что случилось? — спросил Драгомир, доставая деревянную трубку и забивая туда табак.

— Работы много. Вот задание важное поручили.

Дед кивнул, поправляя свою шайкачу. Раскурив табак, он пустил пару колец в воздух.

— Вечер сегодня хороший. Выпьешь? Испёк недавно только новую? — спросил Драгомир, доставая бутыль ракии.

Дед так и жаждет меня напоить. Пока это у него не выходит. Сомневаюсь, что получится. Со двора вышла Анна и подошла к нам. Драгомир убрал трубку, встал с лавочки и подошёл к бабуле. Куда-то они собрались идти.

— Сергио, я знаю, что в Советском Союзе не принято, но ты был хоть раз в церкви на службе? — спросила она, поправляя платок.

— Нет. Я не крещёный.

— Это не важно. Пойдём. Тебя с Отцом Саввой познакомлю.

С церковью у меня не особо сложились отношения. Не было такого состояния, чтобы я пришёл на беседу в храм или церковь. Но решил не отказываться и пойти со стариками.

Небольшая церковь в центре Нова Нада к нашему приходу уже наполнилась большим количеством людей. Ощущение такое, что тут все жители как взрослые, так и дети. Войдя внутрь, я попытался проследить, что они говорят стоя перед иконами.

За столько времени в Сербии я сделал вывод, что жители страны к вере относятся гораздо серьёзнее, чем мы у себя в Союзе. Будто у них и не было социализма.

Пока я стоял