Спасти настоящее - Михаил Васильевич Шелест Страница 3

— Придурки, — вырвалось у меня.

Коллега, сидящий в кабинете за соседним столом напротив, поднял на меня глаза. Я пожал плечами.

«…1–2 июня 1988 года на пленарном заседании правления союза писателей Латвийской СССР, с участием руководителей и экспертов республиканских союзов архитекторов, дизайнеров, кинематографистов, композиторов, художников, театральных деятелей, журналистов, была озвучена идея создания массовой организации 'в поддержку перестройки». Такой организацией стал Народный фронт Латвии (НФЛ), учредительный съезд которого состоялся 8 октября 1988 года

— «Сука, опять это ненавистное слово „перестройка“», — уже мысленно, чтобы не тревожить коллегу, выругался я.

«… Руководство Компартии Латвии самоустранилось от контроля организации и подготовки. Ни выступления, ни повестка с ЦК не согласовывались. На заседании выступили…»

— «Так, это понятно. Компенсации за оккупацию, обратиться к правительству России, чтобы оно заботилось о своих гражданах, дало им жильё и работу на своей земле, секретные протоколы Молотова-Ребентропа».

«… Писатель Марина Костенецкая — единственная русская, выступившая на пленуме — была обеспокоена его антирусской риторикой и призывала понять, что русский народ также страдал от сталинизма и всем вместе надо объединяться против исторического зла, а не друг против друга»

«… Та-а-ак…Народный фонт Латвии возглавил молодой журналист Дайнис Иванс. Ну, а кому же, как не ему возглавлять революционное движение?».

То же самое и практически в то же самое время (в течении 1988 года) произошло в остальных республиках Прибалтики и в Белоруссии. Россию обложили фронтами. Пока только общественными.

Получается, что я, сначала находясь в своеобразном мозговом параличе, а потом в почти таком же состоянии, обусловленном первой стадией влюблённости, прозевал самый важный для моей страны период. Сейчас стоял июль 1989 года, а на кону развал Союза Советских Социалистических Республик.

— Блять, — выругался я.

Коллега встал из-за стола, взял сигареты и вышел. Наверное, чтобы меня не стеснять и позволить мне себя не сдерживать.

* * *

— Что-то надумал? — Спросил Юрий Иванович. — Не вижу твоих докладных записок. Саботируешь распорядок?

— Не с кем посоветоваться, а вас не было.

— Советуйся, — вздохнул Дроздов.

— В народные фронты, я надеюсь, введены наши сотрудники?

— Естественно. Там же столько творческой интеллигенции. Примерно одна треть наши агенты.

— Помните английскую поговорку про собачий хвост?

— Помню. Ты думаешь, они скурвились и уже не на нашей стороне?

— Я придумал продолжение: «Хвост виляет не только собакой, но и её хозяином». Если они уже сейчас говорят: «Русские живите в России!», дальше будет только хуже.

— У Горбачёва мы нашли планы по организации этих Народных фронтов в поддержку перестройки и главную роль в их становлении должны были сыграть наши комитеты. Мы ничего не инициировали, так они сами по себе выросли.

— Всё инициировано до нас. Участие КГБ — фикция, для отвлечения от реальных инициаторов.

— Ты имеешь ввиду ЦРУ?

Я кивнул головой.

— К сожалению местные комитеты даже без команды сверху, включились в игру с общественниками. И мы знаем, что они грают на их стороне.

— Сейчас надо сконцентрироваться на РСФСР. В Прибалтике чистить, по-моему, уже поздно. Всё заросло дерьмом и мелкой ракушкой. Вы меня спрашивали про имена. Прибалтийские я пока вспомнить не могу, а вот Чеченские и грузинские я написал.

Я подал начальнику КГБ лист писчей бумаги с отпечатанным на машинке коротким списком. Он просмотрел и поднял на меня взгляд.

— А это справки по каждой фамилии.

Дроздов пролистал бумаги.

— Яндарбиев Зелемхан, 12 сентября 1952 рождения, председатель Комитета пропаганды художественной литературы Союза писателей СССР? И что?

— Один из основоположников и идеологов Чеченской Республики Ичкерия, — сказал я.

— Ичкерия?

Юрий Иванович взял простой карандаш и сделал какую-то отметку.

— Джохар Дудаев, 15 февраля 1944, начальник штаба тринадцатой гвардейской тяжёлой бомбардировочной авиадивизии, Полтава… А этот?

— Первый президент Ичкерии.

— Кхы! — Кашлянул в кулак Дроздов и взял третий лист. — Шамиль Басаев… Этот совсем молодой… 14 января 1965 года рождения, студент Московского института инженеров землеустройства (отчислен). А этот?

— Будущий террорист в 1991 году

— Двадцать пять лет? Ну, так нельзя, Миша. Тогда можно записывать в террористы или преступники тех, кто только что родился. И что с ними делать? В тюрьму сажать? И не удержусь спрошу… Откуда информация?

Я так тяжело вздохнул, что он махнул на меня рукой.

— А, это, что такое? Суфизм, ваххабизм?

— Это, Юрий Иванович, то, в чём без коньяка не разобраться.

— Ну, ты и хам! Начальника КГБ на выпивку среди бела дня раскручиваешь! Мне ещё на доклад сегодня к Гришину. Он не любит. Иди подумай над своим поведением. У меня дома посидим. Я сегодня пораньше уйду. Так что часов в восемь вечера на Горького. Помнишь адрес?

— Помню.

* * *

У генерального, как и у всех присутствовавших на ежедневном вечернем совещании, настроения не было.

— Собрались! — Констатировал Гришин. — Что есть нового?

— На фронтах без перемен! — Пошутил Ивашутин.

У Гришина сжались губы, у Дроздова сердце, а у остальных разные другие места. У кого что, короче.

— Вот именно, что на фронтах. Допустили, мать вашу. Что ГРУ, что Комитет… Мы… Не можешь отменить надо возглавить… Кто, мать вашу, божился, что наша инициатива создать эти, млять, «народные» организации станет отдушиной для спуска пара⁈ А получается, что? Мы сами себе геморрой вырастили и теперь шутим. Только это остаётся да? А мне, почему-то, совсем не до шуток. Где ваша работа, Пётр Иванович⁈

— Работа, Виктор Васильевич, ведётся, и причём активно. Мы сейчас вынуждено сконцентрировались на Афганистане. Наджибуле нужна активная поддержка. После частичного вывода нашего контингента, а именно танковых частей, Наджибула сильно… э-э-э… расстроился и мы укрепили его уверенность в «завтрашнем дне» дополнительными подразделениями спецназа. Прислали инструкторов, готовим народные батальоны. Вчера Наджибулла в который уже раз призвал вооружённую оппозицию прекратить огонь, но те не согласились. Однако уже сегодня на сторону афганской армии перешло пять вооружённых формирований. Количество вернувшихся из Пакистана и Ирана беженцев постоянно растёт с момента открытия исламского университета. С 13 марта 1988 года количество вернувшихся составило более ста тысяч.

— Про Афганистан мы все читали и, полагаю, товарищи согласятся, наши действия там приносят определённые положительные результаты. Наше заявление о