Он почти изменил мiр (Acting president) - Владимир Викторович Бабкин Страница 26

Энн снова всхлипнула. Бернард понимал, что она просто ищет отговорки и не хочет расставаться с дочкой. По правде говоря, он тоже бы не отпускал Белль, и не только потому что Герман в связи с этой болезнью Вудро Вильсона был нужен здесь и не мог сейчас ехать. А просто потому что боялся за неё и любил. Но девочка повзрослела. И с её характером нужно было дать ей совершить собственные ошибки. Да и иметь своего, действительно своего человека, при дворе императора Михаила, ему было просто необходимо.

— Наша дочь хорошо воспитана. Но у этих монархистов всё так запутано, — снова попыталась возразить Энн.

— Вот Харвиг, как раз, в этом своей племяннице и поможет. А господин Бахметев обещал найти кого-нибудь кто обучит нашу боронессочку обычаям русского двора. Спи родная.

Энн вздохнула и не нашла больше ничего чем неминуемое остановить.

* * *

САСШ, Нью-Йорк, Грамерси-парк, «Хили». Ночь 19 июня 1920 г.

Отвлеченный дракой Энель не сразу заметил высокого статного мужчину, разговаривающего с охранником у двери. Волевой подбородок, и интеллигентные очки широкоплечего собеседника уже сами по себе вызывали уважение у здешнего швейцара. Собственно, вопрос с беспокойными поэтами мог решиться не без его участия. А может и нет. Михаил не мог точно сказать в какой момент поэтической баталии его визави вошел в «Хилли». Всё же лучше если бы тому не пришлось разбираться с бузотёрившими поэтами. Те уже снова включившиеся в весёлую попойку похоже никого не замечали. Вошедший прошел мимо и не стал отвлекать их от возлияний и виршей.

— Здравствуйте, Михаил Владимирович, — сказал он, тихо подойдя к столику Скарятина.

Михаил подавил воспитанную ещё в детстве привычку встать и сказал так же тихо

— Здравствуйте Борис Александрович, присаживайтесь, — Энель подкрепил приглашение показав на свободное место рукой.

— Noem My Maar Michael, (2) — продолжил Скарятин, протянув на правах «хозяина» руку севшему.

— Call me Boris Bakhmeteff, (3) — гость в ответ протянул руку для приветствия.

Подошел официант, Михаил повторил заказ, а Борис заказал водки и баварские колбаски. Сотрудник «Хилли» поспешил выполнять заказы.

Борис закурил.

— Вы давно меня ждете Михель?

— Я пришел пораньше. Не люблю спешки, да и надо было осмотреться. Вы же, как всегда, пунктуальны.

— Да. Но, похоже, самое интересное я упустил, — Бахметев усмехнулся.

— На этот вечер надеюсь, что да. Разве что ещё стихи хорошие почитают. А в остальном — разве вы не видели раньше драку в ресторане? Пусть и не в исполнении поэтов? — ответно улыбнулся Михаил.

— Ну почему не видел? В студенческие годы даже участвовал! Случалось, и потом, — не без гордости ответил собеседник.

— Поверьте мне в Америке также! Но прошу Вас — говорите тише.

— Михель, с моим именем нет смысла укрываться! — выпустив кольцо табачного дыма ответил Борис.

— Вы знаете какого-нибудь англичанина или голландца с именем Борис?

— Нет. Не знаю.

— И я не знаю. А почему? А потому что таких нет, Михель!

— Вот представьте какого нибудь Джонсона с таким имечком! — туша сигару проговорил куривший.

Энель представил:

— Да уж. Борис Джонсон. Прямо клоун какой-то!

Оба говоривших негромко хохотнули.

— Вот-вот, Михель. А представьте, что снова вспыхнувшая после Великой войны мания на всё русское даст свои плоды! Эти клоуны будут еще Британской империей править!

Оба улыбнулись.

Принесли заказ. И собеседники снова перешли на английский. Успев налить по стопке пока, официант убирал другой столик.

— За, встречу, Мишель! — поднял стопку Борис.

— Cheers! (4) — ответствовал Энель, провожая удаляющегося официанта.

Выпили. Борис разрезал румяную колбаску и закусил ею. Энель тоже отправил закуску в рот.

— Да не обращай на них внимание, Михель. Они не бум-бум по-русски. А поэтов не бойся. Они после того как выпьют не помнят с кем и где были. Вот тот же Есенин. Вчера в посольстве мне рассказывали, как вытаскивали его на днях из околотка. Перебрав он чуть полицейскому морду не набил с криками «Молчать! Я депутат Государственной Думы!»

— Да. Водка зло и в бутылке ещё должно быть меньше. — Энель покачав головой разлил по второй.

— Выпьем же как завещал Петр Великий за флот Россейский! — сказал Михаил, снова чокнувшись с собутыльником.

— Я, Борис как раз такой репутации после этих гуляк и опасаюсь., — отметил Скарятин после второй.

— Потому и прошу просто по тише говорить. А то у здешних дам сегодня все факты для того что бы воздержаться от знакомства с русскими.

— Оставь, Михаил. Наши против местных ещё паиньки.

— Да, Нина рассказывала. Как с моей просьбой, кстати?

— По поводу Нины? Можешь не беспокоится! Она свободна! — улыбнулся Борис.

— Это я знаю. Бумаги о разводе удалось в посольстве выправить? — по возможности нейтрально сказал Энель.

— Да. Держи — Борис достал из внутреннего кармана сюртука конверт и протянул его Михаилу.

— Развели её почти автоматически. Она до скорого отъезда в апреле семнадцатого от участия в ложе не отреклась. А муженёк-то сразу отступился от братства. Заодно и на развод подал. Хорошо, что не написал ещё в тайную канцелярию.

Михаил историю эту знал. Всё же до Нины Крузенштерн женой Александра Фёдоровича Келлера была Ирина Скарятина — сестра Михаила. Его с бывшем зятем объединяла еще и мистика. Но Михаилу хватало знаний и ума не связывать себя с масонством.

— Нина Ивановна остается пока под подозрением и на родину вернуться не может. Но вины за ней не числят и если напишет Государю всё честно, откажется от своего масонства, то Император наверняка смилостивится. — сказал Борис пока Михаил просматривал документы о разводе.

* * *

САСШ. Нью-Йорк. Манхеттен.

Из воспоминаний Томаса Маршалла 19.06.1920 г.

О том, что многие люди подобны птицам я уже неоднократно размышлял ранее. Но не все летающие принадлежат этому, в целом, достойному племени. Некоторые бывают настолько назойливы что им позавидовали бы многие из насекомых.

Вот примерно так я думу и отгонял в ту субботу, отгоняя ночных комаров на Центральном вокзале Нью-Йорка, когда увидел спешащего ко мне Колби. Весь преисполненный праведным гневом в присутствии госпожи Маршалл он постарался быть учтивым, но всё же напросился в мою машину.

Вместив свои длинные ноги на сидение, он заставил меня сесть ближе к Лоис. И как закрылась дверь сразу начал говорить о проявленной к нему несправедливости. В присутствии дамы он старался выбирать слова в отношении жены Президента соединённых штатов. Его постоянно натыкающиеся на что-то руки показывали, что ему не хватает не только слов для выражения своего гнева.

В целом отстранение с поста