Ерофей Трофимов - Пёс войны. Становление Страница 25

— И как вы переживаете его? Чем занимаетесь?

— В основном сидим в своих домах и изготавливаем пряжу. Тяжелее приходится мужчинам. Им приходится целыми днями находиться рядом со стадом. Босков нельзя оставлять без присмотра.

— Почему? Судя по тому, что я слышал, это умные и сильные животные.

— Верно. Но тарги очень хитры и постоянно охотятся на босков.

— Но что могут сделать пастухи против такого сильного зверя?

— Они слышат приближение таргов и умеют отгонять их при помощи мысли.

— Слышат? Как это? — не понял Араб.

— Охотящийся тарг жаждет крови. Он думает о босках, погоне, добыче. Он голоден, и пастухи слышат этот голод. Тогда они начинают думать о ловушках, охоте, неволе. Тарги пугаются и уходят искать другую добычу.

— Просто и эффективно, — усмехнулся Араб.

— Как ты сказал? — не поняла девушка. — Что это за слово?

— Это на моём языке. Оно означает большую пользу, — медленно перевёл он, продолжая уничтожать принесённую пищу.

Покончив с едой, он глотнул молока из кувшина и, испустив удовлетворённый вздох, с интересом посмотрел на девушку, прикидывая, о чём ещё можно её спросить. Она так и сидела, положив руку ему на больное бедро и с интересом наблюдая, как он ест.

— Что-то не так? — спросил он, заметив, как она разглядывает его.

— Не знаю. Мне очень сложно понять, как ты терпишь эту боль. Я слышу только её отголоски, но даже это мне неприятно. А ты спокойно ешь и разговариваешь со мной.

— Я давно уже привык терпеть её. Это не самое страшное в жизни. Гораздо больнее, когда тебя незаслуженно обижают чужие, и особенно больно, когда тебя обижают близкие. Тогда болит не тело. Болит душа.

— Душа? Что это такое? — с интересом спросила девушка.

— Наверное, это то, что делает человека человеком. Это сложно объяснить, но думаю, это именно гак, — тяжело вздохнул Араб, понимая, что влез в сложный разговор.

— Наши старики говорят, что человек — это прежде всего его разум, — задумчиво отозвалась девушка.

— Я не стану спорить с этим, но голый разум, без души, это не только скучно, но ещё и опасно. Человек перестаёт думать о своих близких и начинает думать только о себе. О своей выгоде. И тогда он превращается в монстра. Чудовище, которое всё делает только для себя, не заботясь о других.

— Значит, если человек заботится о других, у него есть душа, а если он беспокоится только о себе, то её нет? — после короткого размышления резюмировала девушка.

— Ну, можно сказать и так, хотя на самом деле всё намного сложнее, — улыбнулся в ответ Араб.

— Чин сказал, что мы можем называть тебя Ар. Странное имя.

— В разных странах разные имена, — пожал плечами Араб. — А как тебя зовут?

— Сала, — коротко ответила девушка.

— На мой вкус, это у вас странные имена, — улыбнулся Араб. — Прости, если случайно обижу тебя своим вопросом, но мне нужно это знать. Ты полукровка?

— Да. Но почему ты решил, что обидишь меня таким вопросом? И зачем тебе знать такие вещи?

— Всё просто. Я не знаю вашей страны и ваших обычаев. Поэтому и стараюсь задавать вопросы осторожно. А кроме того, я ведь не знаю, может

быть, тебе неприятно говорить на эту тему. Ну а что касается того, зачем мне это нужно, я скажу тебе так. В вашем мире много людей и все они разные. Я должен научиться с первого взгляда определять, кто к какому народу принадлежит. В войне важно всё.

— Не буду спорить с тобой, — улыбнулась Сала. — В том, что касается войны, я ничего не понимаю.

— Тебе и не нужно это понимать. Знаешь, если бы это зависело от меня, я сделал бы так, чтобы те, кто хочет воевать, просто исчезали или попадали туда, где нет вообще никого.

— Тебе так не нравится война? — растерялась Сала. — Но Чин сказал, что ты воин.

— Именно поэтому я и не люблю войну, — грустно улыбнулся Араб.

— Но ты поможешь нам? — настороженно спросила девушка.

— Конечно. Ведь именно для этого меня сюда и отправили.

— Кто отправил? — не поняла она.

— Ты не слышала про историю с камнем? — удивился Араб.

— Нет. Когда пастухи принесли тебя, я была у стада, а потом, когда ты очнулся, должна была присматривать за детьми. Расскажи, — попросила она.

— Не буду вдаваться в подробности, но дело было так… — начал Араб, устраиваясь поудобнее.

Он начал пересказывать ей историю их путешествия, но закончить ему не дали. У фургонов раздались крики, и снова поднялся какой-то переполох. Вздрогнув, Сала бросила испуганный взгляд

в ту сторону и, быстро собрав посуду, выскочила из шалаша.

— Узнай, что там случилось, и зайди рассказать мне, — быстро выкрикнул он ей вслед.

Девушка унеслась, даже не соизволив обернуться на его окрик. В очередной раз выругавшись, Араб раздвинул ветки в стенке шалаша и принялся высматривать причину этого шума. Ничего толком не разглядев, он решил успокоиться тем, что посторонние в стойбище так и не появились.

Откинувшись на шкуры, он принялся ждать вестей, и они не заставили себя ждать. Спустя чуть больше четверти часа у шалаша появилось сразу несколько десятков человек. Удивлённо посмотрев на собравшуюся толпу, Араб нашёл взглядом вождя Чина и насторожился.

Взгляд старого вождя был растерянным. Можно сказать, затравленным. Внимательно оглядев толпу, Араб приподнялся и постарался лечь так, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. От толпы можно было ожидать чего угодно.

Неожиданно один из молодых пастухов выступил из толпы вперёд и, подойдя к шалашу, презрительно сплюнул на порог. Затем, развернувшись к толпе, громко спросил:

— Это и есть твой спаситель? Тот, кто поможет нам спастись от крагов? Да он сам даже за собой поухаживать не может! Любой краг разрубит его на куски просто так. Шутя. У нас только один выход: учить крагов. Только так мы сможем спастись, — громко сказал пастух, оглядывая соплеменников.

— Ты готов предать память предков? — спросил Араб так, чтобы услышали все. — Да, сейчас

я плохо себя чувствую, но это ненадолго. Скоро я встану, и тогда мы сможем всё изменить.

— Встанешь?! Ты просто старик, который не способен ни на что, кроме разговоров. У тебя нет даже оружия.

— А зачем оружие человеку, который сам по себе оружие? — усмехнулся в ответ Араб. — Если я такой бесполезный, что же ты тогда стоишь на пороге? Боишься войти? Ведь, по-твоему, я всего лишь глупый старик, который ничего не может. Так докажи свои слова. Выброси меня из этого шалаша. Покажи всем, что я действительно ничего не могу.

Растерянно оглянувшись на стоящих вокруг людей, пастух бросил на него короткий злой взгляд и, чуть пожав плечами, ответил:

— Не хочу обижать калеку.

— А разве твои слова не обижают калеку? Ты же считаешь меня бесполезным. Так избавь племя от моего присутствия, — продолжал подначивать его Араб.

Он надеялся спровоцировать пастуха на драку и, покончив с ним одним, двумя приёмами, задавить бунт в зародыше. В том, что парень действовал не по своей инициативе, он не сомневался.

— Ну, смотри, старик, ты сам напросился, — криво ухмыльнулся пастух и, окончательно рассвирепев, ринулся в шалаш.

Стоявшие вокруг удивлённо ахнули и принялись переглядываться, не зная, что предпринять. Но в следующую минуту произошло сразу несколько событий.

Из шалаша послышалась какая-то возня, потом — удар и глухой вопль боли. После чего озверевший пастух вылетел на улицу спиной вперёд. Ударившись о землю, он несколько раз перевернулся через голову и, растянувшись ничком, замер.

Подавив очередной приступ боли в спине, Араб заставил себя подняться, стараясь не делать резких движений. Медленно, опираясь рукой на стенку, он сделал несколько шагов и остановился на пороге шалаша.

Нога болела, спина ныла, а челюсть саднила. Но всё это не могло его остановить. Ему бросил вызов какой-то пастух, не знающий, с какой стороны за нож браться, и это требовало серьёзного ответа. Этих людей нужно было один раз и навсегда заставить поверить, что он способен оказать им необходимую помощь.

Обведя толпу долгим, внимательным взглядом, Араб глубоко вздохнул и ровным, спокойным голосом спросил:

— Кто ещё считает, что я бесполезен?

Толпа под его взглядом вздрогнула и дружно попятилась. Первым в себя пришёл Чин. Выйдя из толпы, он медленно присел над лежащим пастухом и осторожно перевернул его на спину. Плавно проведя рукой у него над головой, старик недоумённо посмотрел на стоящего Араба и, покачав головой, спросил:

— Что ты с ним сделал?

— Ничего страшного. Сломал челюсть, а он от боли потерял сознание. Скоро очнётся, но говорить долго не сможет, — жёстко усмехнулся Араб, ещё раз обведя толпу взглядом.

— Не нужно было делать ему так больно, — скривился старик.

— А он подумал о том, как больно тем, кто попал в руки к крагам? Поймите, у вас только один выход. Бежать. Краги никогда не остановятся. Чин, ты же сам сказал, что они не оставляют кровавых развлечений.