Назад в СССР. Шелепин-3 - Вадим Владимирович Чинцов Страница 24

— Присмотри за нашим великим Наполеоном, так и назови Жукова в своих отчетах. Нам нужно поймать этого маршала на подготовке переворота. Мы должна слушать его двадцать четыре часа в сутки. Интересно, кого он решит привлечь к заговору.

Прилетев в Москву, Жуков поселился в гостинице, заранее забронировав номер, который сразу же после бронирования был поставлен на прослушку.

Первым делом он связался с заместителем сменившего Тимошенко на посту начальника Московского округа Артемьева. Артемьев, будучи выходцем из органов НКВД СССР, считался человеком Артузова. Не получив от заместителя округа обещания его поддержать, Жуков напросился на дачу к командующему войсками Московского района ПВО Москаленко, попросив его пригласить для беседы Генерального прокурора СССР.

Для Романа Андреевича появление Жукова было неожиданным и он вперил взгляд в хозяина — Это еще что за явление Христа народу? Прости, Кирилл Семенович, я поеду, не буду мешать встрече сослуживцев.

Жуков протянул руку — Здравствуйте, Роман Андреевич! Прошу вас остаться и выслушать меня.

Руденко едва смог подавить вздох — Здравствуйте. Я не понимаю, что вы от меня хотите? Георгий Константинович, я не хочу участвовать ни в каких встречах, не хватало, чтобы меня могли обвинить в заговоре.

Жуков усмехнулся — Что вы такое говорите! Какой заговор? Просто я попросил Кирилла Семеновича помочь с вами пообщаться.

Руденко скривился — Для этого вам нужно было записаться ко мне на прием и я бы вас выслушал. Зачем эти шпионские игры?

Жуков указал на беседку — Давайте присядем, тем более, что Кирилл обещал шашлыком по-карски угостить.

Хозяин дачи засуетился — Действительно, Роман Андреевич, сейчас готовый шашлык принесут. Что вы так испугались?

Когда по тарелкам разложили шампура с мясом, которое просто одуряюще пахло, заставляя желудки урчать в преддверии поглощения, Жуков сорвал пару кусков и, запив красным вином, повернулся к генпрокурору — Роман Андреевич, разве вы считаете справедливым, что Васька Сталин встал у руля государства?

Руденко пожал плечами — Его выбрал советский народ, причем почти единогласно. Я стою на страже закона.

Жуков прищурился — Разве вам не хочется войти в состав Политбюро? Это существенно расширит ваши возможности.

Руденко отложил шампур, на котором не осталось мяса — Что я такого получу от членства в Политбюро, чего не имею сейчас?

Жуков растерялся — Как же, а власть?

— Власти мне вполне хватает, а цель получения власти ради власти не совсем нормальна. Вы, Георгий Константинович, чего хотите добиться, строя интриги по устранению законно выбранного главы государства? Мне кажется, что ваши нездоровые амбиции выйдут всем примкнувшим к вам боком. Извините, но я не могу поддержать преступивших закон.

Жуков согнал с лица улыбку и его глаза угрожающе сверкнули — Вы же понимаете, что если я добьюсь своей цели, вам придется уйти в отставку?

Руденко вспыхнул — Ты кого решил пугать? Меня, верного ленинца? Не надо, не советую, я вот что вам обоим скажу — когда вас отдадут под суд, я как государственный обвинитель буду требовать смертного приговора.

Руденко сорвался с места и не прощаясь поспешил к своей машине. Жуков нервно забарабанил пальцами — Как думаешь, не побежит докладывать? Может стоит ему устроить несчастный случай?

Москаленко пожал плечами — А что у него на нас есть? Его слово против наших двух. Он это прекрасно понимает.

Руденко досадливо взглянул на регулировщика, который остановил его автомобиль. Капитан подошел и постучал в стекло задней двери. Генпрокурор открыл стекло — Ты что, капитан, совсем на номера внимание не обращаешь?

Капитан козырнул — Товарищ Генеральный прокурор, вас ждет в Кремле товарищ Шелепин.

Опять отдав честь, капитан передал жезл молодому лейтенанту и сел в припаркованный рядом автомобиль.

Руденко почувствовал как по лбу побежали капли пота. Он понял: в стороне отсидеться ему не дадут — Володя, в Кремль!

Пока добирались до красной площади, Руденко выстраивал обвинительную речь против заговорщиков, ругая себя за то, что не покинул дачу сразу при появлении Жукова.

В Кремле Руденко встретил начальник охраны Василия Сталина и провел в его кабинет, где помимо хозяина на стульях за длинным столом сидели Ощепков, Артузов, Василевский и Шелепин. Руденко почувствовал как спина стала влажной, а плешь постепенно превращалась в источник соленой жидкости и ноги вдруг почувствовали слабость.

Василий указал на место за столом для совещаний — Садитесь, Роман Андреевич! Что-то вы плохо выглядите. Что же произошло, что вы в таком нервном состоянии?

Руденко прокашлялся — Товарищи! Меня попытались вовлечь в заговор против вас, товарищ Сталин, и против Политбюро.

Сталин невольно почувствовал омерзение к этому потеющему от ужаса чиновнику — И кто же стоит во главе заговорщиков? Смелее, вы же находитесь среди своих товарищей, все самое страшное уже позади.

Руденко кивнул — Да, Да! Когда я на даче генерала Москаленко увидел Жукова, я сразу же попытался покинуть его нежелательное общество. Но он мне не позволил этого сделать, уговорив выслушать его. Я правда не думал, что Жуков попытается вовлечь меня в число заговорщиков.

Василий переглянулся с членами Политбюро — А почему вы решили с самого начала не общаться с товарищем Жуковым?

— Так он же в опале у вашего отца. Зачем мне порочащие меня связи?

Сталин повернулся к министру обороны — Товарищ Василевский, как вы считаете, кто из сотрудников вашего министерства поддержит заговорщика Жукова? Москаленко вон, уже с ним, видно мечтает сделать карьеру за счет предательства.

Василевский покачал головой — Несмотря на авторитет в армии Жукова не любят. Еще ранее командующий авиацией Новиков обвинил Жукова в самовлюбленности и любви к почету. Маршал Тимошенко, в принципе, отметил, что Жуков никого не боялся, мог спорить даже с товарищем Сталиным и не раз защищал его в начальный период войны. Тем не менее, не преминул заявить, что чувство собственной непогрешимости было у Георгия Константиновича в крови. Самомнение Жукова неоднократно подвергалось критике. У него были диктаторские замашки, Георгий Константинович не умеет выслушивать чужие доводы и не считается с мнением коллег. Об этом говорил маршал Бирюзов, отметив, что Жуков создавал для подчиненных невыносимые условия работы, так как давил любое чужое мнение. С ним полностью был согласен маршал Соколовский, который в войну довольно долго был начальником штаба Жукова: «Любой вопрос, который стоял на коллегии,