Великий диктатор. Книга третья - Alex Berest Страница 24

- Пистолет этот был?

- Нет. Этот я после купил. Тогда со мной револьвер был, который я позже в Темзе утопил.

- Молодец. Но то, что ты после боя Калевалу читал для успокоения — это неправильно! Всё древнее и народное, руны, песни, стихи футарка надо перед боем читать. По себе знаю, больше толка. Злее становишься и в тоже время, как не странно, более внимательным. А вот успокаивать себя и просить упокоения для врагов своих лучше молитвой. Пойдём, внук. Помолимся вместе, - дед выбил трубку в высокую пепельницу и, поднявшись на ноги, махнул мне рукой в сторону висящего на стене распятия.

Возле которого и, покряхтывая, опустился на колени. Я с опаской подошёл к нему и пристроился рядом. Он улыбнулся мне, перекрестился и сказал:

- Я начну, а ты подхватывай. Да свершится воля Господня, Отца и Сына и Святого Духа, Аминь. Благодарю Тебя, Отец мой небесный, чрез Иисуса Христа, возлюбленного Сына Твоего, что Ты милостиво уберег меня в день этот, и прошу Тебя, прости мне грехи мои и прегрешения мои и сохрани меня в эту ночь Твоей благодатью, - забубнил старик вечернюю молитву Мартина Лютера.

- Ибо предаю я тело и душу мою, и всего себя в руки Твои. Да пребудет ангел Твой Святой со мною, чтобы не овладел мною злой враг рода человеческого, - подхватил я.

Затем, мы вместе с ним спели два гимна из псалтыря Беккера. А я вспомнил, что вот так же дед заставил меня вместе с ним молиться после того, как пришлось прирезать козу Белку. С которой я подрался в шесть лет и треснул её промеж глаз поленом. Она перестала давать молоко, стала агрессивна и начала нападать не только на других коз, но даже на маму с бабушкой. Вот дед Кауко и решил, что я ей мозги повредил, и от греха подальше прирезал. Причём, что интересно, её мясо и потроха отец с дядьями утопили в нашем озере, а шкуру, голову, кости и копыта закопали на болоте. Объяснений от них я тогда так и не добился.

И вот, после того случая, то ли в качестве наказания за потерю имущества, то ли как урок, дед загнал меня в библиотеку, где мы вместе с ним целый час молились. Почти как сейчас. Мне даже интересно стало — чего он хотел этим добиться. Но, боясь нарваться на заумную проповедь, решил промолчать. И правильно сделал.

- Ты должен понять, Матти, - заговорил старик, как только мы опять переместились в кресла. - Я в ответе за всех вас. За сыновей, которых зачал и за внуков и правнуков. Ты вырастешь. Женишься, заведешь своих детей. И вот тогда поймёшь, что такое ответственность за своих потомков. Всё! Оставь меня в покое! Иди к себе, но на будущее запомни, если куда соберёшься пойти погулять, просто предупреди об этом. Хорошо?

- Да, деда, - пришлось мне пообещать.

А вечером, уже лёжа в кровати и вспоминая наш разговор, я вдруг понял, что очень сильно изменился. И во многом благодаря общению с этим стариком. Ведь мне и в голову не могло прийти в своём первом мире добить противников после драки. Пусть даже они и ограбили бы меня, отобрав что-то. Как было пару раз в парке Горького, когда у меня, мелкого, старшаки отбирали невеликие карманные деньги. Да что там добить, я бы и выстрелить не смог, даже если бы у меня и был тогда пистолет. А сейчас у меня уже маленькое кладбище врагов образовалось. Как-то раньше и не задумывался об этом. Или повода не было? Или это так нынешнее время влияет? Но додумать не успел — заснул.

…..

- Раз-два-три, - считал взмахи флажка сидевший рядом со мной в кабине нашего грузовичка «Sisu-kuorma» подполковник. - Восемь-девять-десять! Старт! - выкрикнул он и с надеждой уставился на меня.

И я не подвел его. Стартовали от арсенала «Пюто» мы первые. Сразу же за нами пристроился открытый грузовик компании «Берлие» (Berliet), а вот у полуторки «Рено-10CV» явно что-то не заладилось, и она так и осталась стоять на арсенальной площади.

- Мистер Петен, не забывайте, что вы — мой штурман. Я совершенно не знаю города, - привлёк я на английском внимание французского офицера, который, пригнувшись, пялился в боковое зеркало.

- Да-да, мистер Хухта. Я помню свои обязанности. Пока езжайте прямо. Как увидите набережную Сены — сворачивайте налево. Впрочем, я подскажу, - успокоили меня, и я опять принялся гадать является ли этот Петен тем самым Петеном, который был военным диктатором во время оккупации Франции во вторую мировую.

Гадал и не забывал поглядывать в зеркала за прицепленной к грузовику семидесятипятимиллиметровой пушкой. Веса в ней было всего одиннадцать центнеров, но в кузове ещё ехал её расчёт, состоявший из четырёх курсантов военной академии «Сен-Сир», и пять ящиков со снарядами.

Входить в поворот с пушкой на прицепе, да при скорости в тридцать вёрст в час я ещё не пробовал. Так, покрутился немного по арсенальному двору чтобы хоть чуть-чуть почувствовать вес прицепленного.

Это неожиданное приключение началось с того, что дед Кауко решил поучаствовать в конкурсе на лучший артиллерийский тягач для французской армии. Естественно, что водителем для участия в нём дед назначил меня. Чудной старик, право слово, то трясётся за меня, что я один гуляю по улицам Парижа, а то сам же отправляет на автогонку по неизвестному городу и пригородам.

На моё возмущение, что я не знаю города и французского языка, он меня успокоил.

- Местные вояки обещали выделить в сопровождающие офицера, знающего и английский и город.

Вот так я и оказал в кабине «Sisu-kuorma» в компании подполковника со знакомой фамилией. Правда, поначалу, военный начал возмущаться моим возрастом. Не знаю что ему втолковывал в течении получаса дед, уведя того в дом, но француз перестал смотреть на меня волком и признал в качестве водителя. А может, старик ему просто взятку дал. С него станется.

- Здесь налево, - подсказал офицер, когда впереди замаячил просвет, и заодно вернул меня на французскую землю из воспоминаний. - А затем два льё вдоль Сены до моста «Сен-Дени».

Вот же выпендрёжник. Нет чтобы сказать — через десять километров. Нет, вставил это своё устаревшее