Ливония. Продолжение - Андрей Готлибович Шопперт Страница 22

Он бы на месте ливонцев повернул. В кромешной тьме их наскок уже смысла никакого не имеет. Всё, кто не успел, тот опоздун. Нужно им теперь отойти и часов пять — шесть подождать, когда светать начнёт.

И тут прямо перед ним выросла человеческая фигура. С копьём в руках?!! Ну, нафиг, тут не спутаешь, у его ратников, даже у послужильцев князя Василия Дмитриевича, нет копий.

Немец, перец, колбаса! И чёрт его знает, что делать? Сам же дал команду не стрелять, пока Тихон первый не выстрелит, но надо полагать, до того места, где гренадёр расположился, фрицы ещё не дошли. Метров пять до силуэта с копьём, ну ещё чуть выждать можно…

Бабах. Нет, звука не слышно, но вспышка по глазам шибанула. Андрейка не выдержал и выпалил в немца из пистоля. Немец из поля зрения исчез. Пока глаза вновь к темноте привыкали тот либо свалился, раненый али убитый, либо сдриснул с глаз долой. Андрейка не диверсант, но нормы ГТО сдал на все пятёрки, стреляет не хуже снайперов Егоркиных, даром, что лекарь. А чего, лекарей учат стрелять вполне на уровне. И каждому положены два пистоля и тромблон. Добро должно быть с кулаками, а ещё лучше с дробовиками.

Со всех сторон уже вспыхивали язычки пламени, вырываясь из стволов мушкетов и пистолей и целые облака пламени видны изредка — это отмечаются в ночи тромблоны, вместе с пламенем выбрасывая во врага свинцовые картечины.

Юрию Васильевичу тоже хотелось пострелять. Зря он что ли пистоли, стоя на коленях на сырой земле, спешно заряжал. Вот только никаких индейцев с копьями видно больше не было. Хотя, вон, во время вспышки, справа почудился ему силуэт. Бабах. Руку отдёрнуло вверх отдачей. Ничего не видно. Теперь и своей вспышкой ослеплён окончательно.

— А! Нельзя же заряженным пистоли на ночь оставлять! — Юрий Васильевич куда-то пред собой три выстрела произвёл.

Вспышки ещё посверкали в ночи минуту, потом стали редкими совсем, и минуты через две полностью прекратились.

Боровой повернулся к Андрейке, тот стоял на коленях и строчил на планшете. Ну, наверное, глаза снова к темноте привыкли, но прочитать точно не сможет. Не зажигать же фонарик. А! Так и нет этого фонарика. Не изобрели ещё, нет Эдисона. А зажигать огонь сейчас — хорошая ли это идея. Немцы ведь тоже уходили с мушкетами. Не у всех были, но много. Пальнут на огонёк.

— Оставь. Не видно же ничего, — остановил переводчика Боровой.

Событие двадцать шестое

Немцы тоже с Эдисоном не знакомы оказались. И даже с Прометеем. А чего, зажгли бы факелы и пошли в психическую атаку. Нет. Они просто исчезли. Были демоны, но самоликвидировались. Зато не дали русским поспать. Как тут поспишь? К Юрию Васильевичу подполз Тихон и на руках вопрос изобразил, мол заряжать оружие, али нет? И чего вообще делать?

— Ай, один раз живём. Зарядите и организуй сон по очереди, прямо под деревьями. Знаю, что холодно. А чего делать? Попробуй отправить парочку человек в обход по широкой дуге. Только аккуратно. Видимость ноль. Наткнутся на кучу гансов.

Десятник гренадёров покивал, показывая, что понимает и исчез. Боровой привалился вновь к шершавому, ароматному стволу сосны и честно попытался заснуть, оставив Андрейку караулить. Перед этим все пистоли и тромблон зарядили. И не спалось. Сидя непривычно, адреналин опять же по кровушке гуляет неизрасходованный, так и действительно холодно, а усугубляет всё это то, что на берег все мокрые сошли. И от брызг, и от пота. С двух сторон одежду мочило. И теперь, когда температура упала почти до нуля, а может и в минус забралась, не просто холодно стало, а невыносимо холодно.

Если срочно мер не предпринять, то люди простынут.

— Андрейка, доползи до Тихона. Не пойдёт так. Нужно отправить десятка два вперёд, а здесь костры разводить. Иначе околеем. Потом поменяемся. Первыми пусть наши выдвигаются. А то не знаю я, что от новгородцев ожидать.

Синими… наверное, губами чего-то сказанул лекарь — переводчик и исчез в темноте.

Костры запалили, отойдя от лодок метров на сто в лес. Берег топкий довольно, но чёрт их этих немцев знает. Они возьмут и обойдут схроны по колено в воде вдоль берега. Ну, сам бы Боровой такой способ точно предложил.

Немцы же исчезли. Время от времени от Тихона прибегал посланец и докладал, что тихо всё. Вот ведь гады бусурманские. Сорвали обогрев и ужин его отряду, а сами отошли и колбаски остренькие — перчёные на палочках жарят над кострами.

— Андрейка, хоть корочку хлеба подержи над огнём, хочется чего-нибудь горячее в себя пропихнуть.

Тот кивнул и начал шашлык хлебный организовывать. А вскоре и взвар лекарственный аспириновый подоспел. Заварили смородиновые листья, ростки малины сушёные и ягоды шиповника. Мёдом всё это усугубили. Читал где-то Боровой, что ни в коем случае нельзя мёд бросать в кипяток. Какие-то там реакции идут, убивая всё полезное и создавая вредное. Но когда зуб на зуб не попадает, пилювать на вредности, главное — горячо и вкусно.

Утро подкралось, когда наконец все вроде согрелись и даже по часику сидя у костра носом поклевали. Сном не назовёшь, но вырубало. С рассветом вернулись и диверсанты с разведки. Трупов немецких прилично насчитали. Больше двух десятков, и среди них Тихон опознал того самого рыцаря Артура фон Паденорма, который возглавил кнехтов покинувших Нарву. Отправлял же его Юрий Васильевич в Ревель, нет, сам с усам. И что теперь? А теперь у ландскнехтов вообще командиров не осталось?

— Готовим завтрак и выдвигаемся. Чёрт с ними с этими немцами, даже если они теперь не пойдут к Нейшлоссу, всё одно туда идём мы. Поможем нашим быстрее городом овладеть. Думаю, запас времени у нас приличный. Числа пятнадцатого апреля только реки вскроются у Москвы, да полтора месяца нашим до Выборга добираться, а мы пока тут пошалим.

Нет, князь Василий и десятник потешных Тихон Юрия Васильевича отговорили, мол, нужно разведку выслать и немцев бесхозных пошукать. Быстро, дескать, пока каша варится, народ шустренько сбегает на все четыре стороны.

Поели и на самом деле стали разведчики возвращаться. Новости принесли. Немцы толпой идут на юг к Нейшлоссу. Ну, как в песне поется, значит, нам туда дорога.

Мышцы ныли после вчерашней гребли с ускорением, но после получаса новой гребли и согрелись все, и мышцы