Натиск - Денис Старый Страница 21

Варанги приближались и, как сообщали наши «глаза» на крыше дворца, было их не менее двух тысяч. Вот так… вместо того, чтобы выбивать европейцев из города, они еще больше сеют хаос. А серебра такие варанги за свой найм требуют очень много. Я вот даже думал, что пора бы их заменять на своих братьев.

От автора: Имение заложено, долгов, как шелков, в доме трещину прикрывает картина с обнаженной барышней, и маман укатила в Петербург, забрав все деньги, что были.

Наша новинка АИ про барина Шабарина: https://author.today/work/413851

Глава 8

Я поднялся ближе к Стояну, почти что на крышу дворца.

— Впусти генуэзцев во дворец! Спускайся, следи за ними, если что первого бей Гильермо, — приказал я своему тысяцкому.

Стоян кивнул.

— Рыцари бегут, наши ударили пушками, у европейцев кони взбесились. Теперь одни уносятся прочь от города и их преследуют наши конные. Иные рыцари, наоборот, все еще в городе, и они явно не знают, что их соплеменники разбиты. Варяги стекаются к дворцу, рядом с ними кто-то со свитой, — доложил Стоян.

После он дал распоряжение ратнику продолжать наблюдение и повесить мой стяг еще выше, чтобы точно все союзники увидели.

И как же в этом мире сложно без хоть какой связи. Вот сейчас я бы приказал в рацию, чтобы все срочно вернулись и уже никто не осмелился бы поставить вопрос, кто именно император. А тот, кто направляется с воинами к дворцу, сообразил бы и поклонился, вместо того, чтобы права свои качать.

Между тем, время играло за нас. Долго гнать европейцев братья не будут, уже потому, что кони должны быть уставшими. Да и должны мои люди знать, что в городе есть прорвавшиеся европейцы. Так что нам бы час простоять, да еще пару часов продержаться.

Исходя из моих знаний о реалиях Константинополя и всей остальной Византийской империи, складывалась такая ситуация, что остаются две реальные силы: это мое войско и, как я надеюсь, катафрактарии Алексея Аксухи; с другой стороны варанги — даны и норвеги, наемники, которые должны были защищать правящий императорский дом, а не участвовать в заговоре. Думаю, что, как это часто бывает в период смуты, большинство воинов и мелких чиновников вовсе «хатаскрайники» и только выжидают, когда примкнуть к победителю.

Кто именно идет к дворцу, в сопровождении варангов, ну или варягов, я знал. Некому брать власть в свои руки в Константинополе, кроме как Андронику Комнину. Он и представитель правящей династии и единственный взрослый мужчина из Комнинов, кто был в ближайшем родстве с убитым императором.

— Они остановились, Владислав, я так же уверен, что это Андроник. Пока не отдавал приказ стрелять. Там много норманнов пришло, — когда я спускался на первый этаж дворца ко мне подбежал Гильермо.

— Скажи, друг, если тебе сейчас предложат более выгодные условия, которые точно будут выгодны твоему городу, ты нападешь на меня? — задал я прямой вопрос, волновавший меня.

Генуэзец замялся.

— Понятно… — усмехнулся я. — Уже хорошо, что имя мое, наконец, назвал правильно. А в остальном… Бог тебе судья.

— Что тебе понятно? — взревел Понти. — Думаешь, что у меня чести нет? Ты сам такой же. Ты здесь только потому, что хочешь блага своей Руси. Зачем ты отправил в крестовый поход одну часть византийского войска, да и свои отряды, а другую часть византийцев на границу с сельджуками? Ты хочешь ослабить мусульман, чтобы они не атаковали Русь, ну или города по Итилю, называемому вами Волгой?

— Во-первых, ты не ори. Могу и убить. И будет много крови уже сейчас. И, да, ты многое правильно понял. Но мне было бы выгоднее оставить Константинополь, или же самому сейчас войти в сговор с тем, кто хочет власти. Что? Андроник не выпустит меня с моими людьми, да еще груженными серебром и золотом? Еще и сам нагрузит корабли, лишь бы я ушел. Но я здесь, я защищаю императора, — теперь уже я кричал. — Во-вторых, те, кто идет сюда, уже проиграли. Ты понимаешь, что я уже разбил сицилийцев и венецианцев у Голоты, что мои люди ударили в бок иных рыцарей у Влахернских ворот? Дело только времени, чтобы пришли мои люди. Злые, что им не дают догнать бегущих рыцарей.

Понти задумался. Если все так, как говорю, а ведь я не врал, то оставалось только время выиграть и все… Да, будет много крови и варягов положат всех поголовно, но победа будет за нами.

— Пошли… — сказал Гильермо.

— Разговаривать с Андроником Комнином? — уточнил я.

— С ним, а еще с варангами. Сколько у тебя денег? Достаточно, чтобы их купить? — спрашивал генуэзец, и я понимал, к чему он клонит.

— Хватит! За это не волнуйся. И казна тут, во дворце, в подвалах. Не знаю, не был там и не думаю, что слишком много, но всяко перекупить варангов должно хватить, — сказал я.

— Выходите говорить! Русский, выйди! — кричали у дворца.

— Пошли… — усмехнулся я и по-дружески ударил в плечо Гильермо.

— Погоди, воевода! — ко мне подбежал Стоян, он посмотрел на Понти.

— Говори при нем! — понял я причину замешательства.

Да, могло показаться, что Гильермо предатель. Но здесь и сейчас нас настолько меньше, чем генуэзцев, что остается только доверять.

— Мои люди на крышах соседних домов, в порту, за дворцом. Более трех сотен уже подошли, иные придут скоро. Ты должен понимать на переговорах, что есть защита, — сказал Стоян.

— Спаси Христос, тысяцкий, — сказал я и добавил тихо. — Сделаю знак — убей Андроника!

— Двери будут открыты, чтобы ты успел сбежать, — сказал Стоян.

Я не стал его одергивать, что нельзя мне убегать, не по чести. Но, нет. Все логично. А я поступлю не по чести, хотя это такое понятие, что во многих случаях может интерпретироваться по разному.

— Тебе не нужно бы со мной идти, — сказал я Гильермо уже у выхода из дворца.

— Ты собираешься убить Андроника? — вновь понял мою задумку генуэзец.

Неужели мои действия настолько читаются?

— Да, и рассчитываю на помощь своих стрелков. И учти, друг, чтобы не получилось, что мы перестанем быть друзьями. Ты слышал, что рядом с дворцом