На чужой войне - Ван Ваныч Страница 21

Ну да, можно поверить- не зря у нас пословица гласит: что знают двое- знает и свинья. Или они ещё не знают такую… А хочу ли я? Даже если не хочу, выбора, как я понимаю, нет.

- Я согласен.

Суета в замке продолжалась до утра следующего дня, не прекращаясь даже на ночь. Скакали в разные стороны гонцы, приезжали из окрестных, подвластных барону, деревень крестьянские телеги с припасами, сновали по двору люди, которые внезапно обнаружили что что-то забыли, и как это часто бывает, безуспешно пытаются это очень нужное найти в последний момент. Изредка, то там, то здесь, затягивал то ли вой, то ли плач, женский либо детский голос; но как возникал, так и резко замолкал, иногда сопровождаемый звуком пощёчины, нанесённой чьей-то крепкой рукой. Всё это создавало нервную атмосферу, которая нависла тягостным облаком над замком, психологически давя на людей.

Вскоре, после разговора с бароном, эта суета догнала и меня: принесли несколько комплектов одежды попугайской расцветки (верхняя одежда делилась на две половинки, каждая из которых была разных цветов- в данном случае, под цвет баронского штандарта- красная и чёрная), в которой, по представлению аборигенов, было бы не стыдно предстать перед графом. Так-то моя собственная трофейная одежонка уже давно на ладан дышит, много раз латанная, обросла бахромой и вот-вот по ниткам рассыпется, но и у принесённой были также свои минусы, к которым оказалось не так-то просто приспособиться: представьте себе туфли без каблуков, но с длинным загнутом носком, который полагается крепить к щиколотке при помощи шнурка- иначе ходить в такой обуви вообще невозможно; или обтягивающие штанишки наподобие колготок, с десятком шёлковых завязочек на поясе, при помощи которых оные привязывались к верху, так называемому, жиппону, и с приспособлением снизу- посередине, именуемым гульфик- это такой отвязывающийся кармашек для хранения мужского интима, предназначенный для его наискорейшего, при возникновении такого желания, доставания на свет божий (у мужчин бывают разные желания это сделать, считающиеся почему-то почти везде неприличными- потому не подходящие для перечисления); и прочие предметы того же назначения, столь же вычурные и сложные в использовании.

А когда мы перешли к примерке, я проклял всё на свете. Одеть эту одежду целая история, но и снять её- история не меньше. Прибавьте к этому, что всё это разноцветье, скорее всего, происхождением из баронского гардероба, а барон, хоть мужчина и крепкий, но на полголовы ниже меня! И шире в плечах и на пузе! Ааа…

А ещё эти тупые слуги с их совершенно непонятной речью. О чём это они сейчас говорят? Шоссы? Какие шоссы? Вот это шоссы?! Ааа…

Выгнал этих идиотов. Решил- сам оденусь. Начал примерять, но за исключением рубахи с рюшечками одеть ничего не смог. Пришлось звать слуг обратно и начинать примерку заново. И опять: брэ, шоссы, жиппон, пурпуэн… Ааа… Мама, роди меня обратно!

Лишь глубокой ночью, укладываясь спать, я как будто очнулся, понимая, а ведь это всё- спокойная жизнь закончилась. Страшновато, но одновременно внутри какая-то напряжённая пружина расслабилась. Наконец-то. И если я о чём-то и сожалел сейчас, то не о конце моей спокойной жизни. К чёрту! Я не жалею об этом… Но забываясь коротким сном думал о зелёных глазах и милой улыбке, отчего на моих губах появлялась ответная, но грустная- когда же я увижу её снова… Но мы всегда верим в лучшее, проклиная в конце- о, если бы я знал...

Глава 10

Подняли ещё затемно, и для меня продолжился вчерашний день сурка- очередное переодевание. Хорошо, хоть на этот раз это был походный вариант: нижнее бельё, акетон, и поверх- котта и плащ. Ну, и само собой- сапоги и шляпа. Звучит просто, но на деле… Без помощников всё это одеть просто нереально- это нужно быть акробатом, так как многие крепления находятся либо сбоку, либо сзади, отчего создаётся впечатление, что задача этой моды осложнить жизнь. Или создать трудовые вакансии для определённой категории обслуживающего персонала- слуг. Да, и мне такого выдали- некоего ленивого отрока со звучным именем Жан, по которому я его, однако, называю редко. Обычно, почему-то, вместо имени выскакивают разные нехорошие слова- такие же бывает непроизвольно возникают, когда молоток на ногу упадёт. Не подумайте плохо, впрочем, если хотите можете и так подумать, но у меня постоянное ощущение будто этот юноша испытывает границы моего терпения: своей ленью, криворукостью и пофигизмом. Но дареному коню в зубы не смотрят, а пользуются на что годен. Хотя, по ощущениям, годен он не на многое, но остаётся надеяться… Марк советует выпороть для воспитательного момента, но я как-то не готов к такой педагогике. Может, ещё и созрею до такого, но не сейчас. Ох, чую, моя доброта не доведёт меня до добра.

Марк теперь тоже в моей команде-что-то главного по тарелочкам. То есть, человек есть, но чем он конкретно занимается… Он и тут, и там, и…и когда он нужен, его хрен где найдёшь:

- Марк, сучий потрох! Куда ты опять пропал?!

Выдали мне железный доспех на кожаной основе, а ремни сбоку самому не достать. Вот и стою, жду помощи и матерюсь. И так во всём- давно я себя таким беспомощным не ощущал.

Потихоньку, с руганью и слезами- а как без них- наш отряд собрался на замковом дворе. Здесь я долгожданно увидел Машу, обнимавшую отца со слезами на глазах. Как-то похолодело у меня от нехорошего предчувствия. Прочь печаль! Уже ничего не изменить-маховик событий запущен, осталось делать что должно, и надеяться на лучшее. Захотелось также подойти и обнять родного человека, зарывшись в пахнущие весной волосы, но под строгим отеческим взором я это сделать не осмелился. Лишь обменялись ненадолго издали понимающим взглядом- я с тобой. И я… Потом обнимемся. Обязательно. Наконец, горизонт окрасился багрянцем рассвета, и наш караван отправился в путь.

Я снова еду на войну. На этот раз, вот