Режим бога — 3 - СКС Страница 20

Громкий хлопок, раскрывающегося чуда японских технологий, заставил учительницу замолкнуть посреди фразы, а весь класс (включая чёртову Еремееву!) обернуться и насладиться моим триумфом! Небрежно подброшенный дорогущий японский зонт, плавно спланировал на своих "беспонтовых" собратьев…

Впрочем, в той жизни я про "понты" даже не догадывался. В "этой" я всё про них уже знал.

В конце концов, никто не пострадает, если я начну готовить себя к роли "иконы стиля"! Тем более, что всё уже придумано за меня…

Ну, а "иконка-то", вполне ничего себе, получилась! Даже Альдона чуть дернула уголками губ, увидев "явление хача народу", и комментировать мой внешний вид никак не стала. Что уже можно было смело счесть за комплимент! А Татьяна Геннадьевна — Верина мама, и одновременно наш "ВИА-шный" педагог по вокалу, так и вовсе, разулыбавшись, вынесла вердикт:

— Витя, какой же ты красивый! И совсем взрослый уже…

На что Верин взгляд, за миг до этого бывший нежным и многообещающим, завилял и уткнулся в потолок!

От полного погружения в образ "очеловеченного хача" меня отличали только продолжающие светлеть волосы. Перед этой поездкой я умучил парикмахершу своими "странностями", но теперь по бокам волосы были выстрижены коротко, а по центру зачесаны вверх и косо. Правда, не без помощи лака для волос "Прелесть"!

Увидев мой "креатив будущего" мама неопределенно хмыкнула и вынесла оценку:

— А… Ну-ну… Живенько так получилось… С лаком что ли?‥

Так или иначе, вне зависимости от того, понравился я Зацепину или нет, работа в студии кипела и через неделю у нас на руках были полностью сведенные и аранжированные "Феличита", "Дорога жизни", "Боевым награждается орденом", "Карусель", "02" и комсомольская "Только так победим"!

Кроме того, под аккомпанемент Клаймича на пианино, Татьяна Геннадьевна за полчаса напела на запись "Ягоду-Малину" и "Подорожник-трава".

Естественно, мама никогда не разрешила бы мне целую неделю торчать в Москве, прогуливая школу. А потому, прикрываясь "творческим авралом", удалось выцыганить только два раза "с субботы по понедельник. Но я не особо расстраивался… Свои партии, имея в голове заученный оригинал, я записал очень быстро, и все выходные мы с Лехой гуляли и ездили по Москве. А по вечерам, уже полным составом, сидели в ресторанах и даже сходили в кино на "Конец императора тайги" и французские "Четыре мушкетера".

"Император" случился от нечего делать — Вера допоздна задержалась в редакции, дописывая статью про выставку молодых художников, прошедшую в ЦДХ. А "на французов" нам даже пришлось отстоять длинную очередь в кассу! Советский народ французское кино любил, да и изобилием иностранного кинематографа избалован не был.

— А стариик Дюмаа измельчаал… — с совершенно серьезным выражением лица заявила Альдона, когда мы вышли из зала, после просмотра "киношедевра страны лягушатников".

Все захихикали…

Фильм был, скорее, про приключения умных слуг четырех тупых мушкетеров, а от Дюма в сценарии осталось только само слово "мушкетеры".

"Даже в фильме с Боярским Дюма больше! Впрочем еще увидите… Под Новый год…".

— Да, полный трэш, — не особо задумываясь, согласился я с оценкой просмотренного фильма.

Мдя… Надо не забывать следить за языком! Перевести английский "трэш", как "мусор", девчонки, естественно, смогли, а вот само выражение оказалось внове, и привлекло ненужное внимание…

Кстати, совместные работа и отдых весьма благотворно сказались на взаимоотношениях девушек. Незлобивый и легкий характер Лады, её высокая работоспособность и отсутствие каких-либо претензий на лидерство, заметно примирили наших девиц с её существованием!

Единственное обстоятельство, которое немного удивляло всех, кто его замечал — Лада меня побаивалась. Все остальные "напрягались" с Альдоной, а Лада выбрала объектом своих опасений, почему-то, меня.

«Да, и пофиг… Боится — значит уважает! Будем льстить себе так…»

Кстати, Верины посиделки со статьей о молодых художниках имели неожиданное продолжение.

Когда мы, в очередной раз, валялись в постели после бурной "возни", эта тема всплыла в нашем разговоре.

— Ну, кому отдашь… это же "моя" тематика. Молодежное творчество… книги, стихи, живопись… — Вера, прикрывшись большим махровым полотенцем, лежала поверх смятого нами белья.

Хотя, казалось, чего ей стесняться… спортивное тело идеально… грудь изумительна… Вопрос с интимной стрижкой мы полностью(!) уладили, и теперь никаких недостатков найти было невозможно, даже при желании.

— А песни? — "хитро" прищурился я.

— Разве что самодеятельность и бардовские… — засмеялась Вера, — других прецедентов пока не было! Ты хочешь, чтобы я о тебе еще раз написала?

Я неопределенно пожал плечами. Через некоторое время советская пресса и так про меня будет писать. А с собственной инициативой рядовой журналистке лучше не выступать. Обязательно поднимут вопрос о личной заинтересованности. Ну, его к лешему…

Так Вере и объяснил.

— У нас теперь, на повестке дня, литературное творчество масс… — Вера сладко потянулась, выгнувшись всем телом, поймала мой заинтересованный взгляд и покраснела.

— Что за литературное творчество? — без особого интереса спросил я, потихоньку отбирая у Веры полотенце.

— Ну, там… рассказы, повести… самих читателей… Вить! Время уже позднее… Мама и так догадывается, что у меня кто-то появился…

— Вот будет сюрприз, когда она узнает кто именно! — я улыбнулся во всю пасть.

Тут же, с громким хлопком, прилетело Вериной ладошкой по моему пузу. Хотя, если быть объктивным, скорее уж по "прокачанному прессу с шестью четкими кубиками"!

— Даже не шути так… — Вера крепко зажмурилась от ужаса подобной перспективы и решительно замоталась в отвоеванное полотенце.

— Зая, не бери в голову…

«Не-е, ну что я говорю?! Бери! И чаще…»

— Чему ты улыбаешься? — подозрительно заинтересовалась"Зая".

Нежелательность честного ответа для меня была очевидна и я, в очередной раз, толкнул тезис на тему "не пойманный — не вор".

— Даже у милиции восемьдесят процентов всех раскрытых пр… э… дел — это чистосердечные признания. Никогда не сознавайся, стой на своем до конца, что бы там ни было!

Вера послушно кивнула на многократно обсуждавшуюся нами тему и перевела разговор на свою работу в газете:

— Вот написал бы какой-нибудь рассказ для газеты… И я могла бы приехать в Ленинград, в командировку… Для работы с автором!

Мы одновременно представили себе эту "работу" и дружно засмеялись.

— Так если рассказ уже опубликуют, то какая еще может быть "работа" с автором? — спросил я, отсмеявшись.

— А ты напиши длинный рассказ, — не сдавалась, смеющаяся Вера, — чтобы продолжение было! Несколько продолжений!…