Через два океана - Михаил Александрович Михеев Страница 18

и его люди – отдыхать после перехода. Увы, пьянство и разврат ему сейчас были недоступны – во-первых, у капитана слишком много забот, чтобы все бросить и ринуться в портовую жизнь. А во-вторых, он сейчас капитан военного корабля, а значит, пьянствовать в тех же кабаках, что и матросы, невместно. Это мог позволить себе обычный пиратский капитан лет двести или триста назад, и то не всегда. А здесь и сейчас – увы. И сложная гамма чувств, рожденная ситуацией, отражалась нешуточной борьбой на лице молодого капитана.

Впрочем, продолжалось это недолго. Многоопытный Диего хотя и не бывал здесь раньше, но заведение, удовлетворяющее вкусам господ офицеров, нашел моментально. И уже на второй вечер они сидели во вполне прилично обставленной ресторации, слушали музыку, которую играл на удивление неплохой (хотя и немного бедновато одетый) оркестр, и вкушали местные яства. Не то чтобы какие-то запредельно вкусные, но разнообразие после недавнего похода оказалось весьма кстати.

В заведении сидела исключительно «чистая» публика. Даже удивительно, как в такой дыре – а любой губернский городок в России был и больше, и чище, и куда богаче – нашлось изрядное количество вполне респектабельных людей. Правда, сплошь мужчин, что несколько огорчало.

Кстати, людей в партикулярной[18] одежде тоже оказалось немного. В основном заведение было оккупировано офицерами местного гарнизона, чьи мундиры, на глаз офицера европейской армии, смотрелись несколько опереточно и совершенно непривычно. Бравые вояки успешно надирались, однако, как ни странно, задевать гостей не торопились. Как полагал циничный Гребешков, потому что понимали: для гостей из Старого Света их государство выглядит не стоящим вежливого обхождения. В ситуации, когда в твоем порту эскадра, учинять скандалы не слишком тянет.

Весьма предусмотрительно с их стороны, надо признать. И русские отдыхали бы, наверное, до самой полуночи, руководствуясь принципом «Я мыслю – следовательно, можно еще по бокалу», но, к сожалению, всегда найдется кто-то, способный опошлить любую идиллию. Нынешний вечер не стал исключением. И ведь главное, человек этот ничего плохого не хотел и не сделал – он просто, не найдя Верховцева на его бессменном флагмане, отправился искать его в городе. А найдя, сделал то, что должен был – вручил русскому командующему письмо от губернатора. Самое же смешное было в том, что в письме тоже ничего особенного не было – обычное приглашение на аудиенцию завтра, в любое удобное время. Словом, все нормально. Жаль только, настрой сбило полностью, и в результате веселье как-то само собой улеглось, и посиделки закончились, толком не начавшись.

К резиденции губернатора Верховцев подошел на следующий день, ближе к обеду, в сопровождении пары матросов и Гребешкова. Люди за спиной – это статусность, которую ценят и в Испании, и в Португалии. А еще, после истории в Бостоне, Гребешков предпочитал малость подстраховать своего подопечного. И сейчас, когда имелся незнакомый город в незнакомой стране, где непонятно чего ожидать, он отправился на прогулку сам. Заодно командам было отменено увольнение на берег – так, на всякий случай.

К слову, идти было недалеко. Все же город был маленьким, кроме порта тут, собственно, ничего и не было. Дома плантаторов имелись, конечно, добротные, в колониальном стиле, но такого добра Александр за последние месяцы насмотрелся изрядно.

Как, стоит заметить, и трущоб. Кварталы бедноты что здесь, что в Соединенных Штатах, что на Кубе… Да чего уж там, и в России, и во Франции они тоже ничем принципиально не отличаются. Разве что масштабы здесь, в силу малости населения, пожиже. А так – все то же самое. Вонь, слепленные из чего попало халупы и физически ощущаемый дух безнадежности, витающий над грязными кривыми улочками. В общем, есть в этом мире места и получше.

Мелкий, противный дождь, отголосок загнавшего их сюда шторма, зарядил с самого утра. Висящая в воздухе водяная пыль тоже не добавляла этим местам очарования, а самому Александру настроения. Однако же приходилось идти. В конце концов, они здесь гости, и хозяев надо уважать. Хотя бы внешне.

Резиденция губернатора дворцом не выглядела, но, по сравнению с кварталами бедноты, смотрелась много представительнее. Правда, лакей у входа бессовестно дрых, заняв прикрывающую его от дождя нишу сбоку, но и это Александра совершенно не удивило. То, что народ в этих местах достаточно ленив, он убедился уже давно. И если этнические британцы или, к примеру, немцы отличались деловитостью, то выходцы из Испании, Португалии, а в особенности мулаты и негры, использовали для того, чтобы полежать, любую возможность.

Впрочем, ситуация была исправлена мгновенно. Повинуясь небрежному (научился вести себя, как положено «его благородию», хорошо еще, что не по отношению к своим) кивку Гребешкова, один из матросов шагнул к лакею и занес ногу для хорошего пинка. И вот тут случилось удивительное. Продемонстрировав нереальную сноровку и чувствительность пятой точки к опасности, тот широко распахнул глаза. Мгновенно вскочил, как подброшенный стальной пружиной, и вытянулся не хуже солдата на плацу.

Пороли его, видать, крепко – иначе как добьешься такой отточенности движений? Распахнутая дверь, громкий, хорошо поставленным голос, доклад и, на финал, глубокий поклон. Единственно, язык непонятен. Португальский от испанского, на котором все уже хоть пару-тройку расхожих фраз из портового лексикона знали, отличается, и довольно заметно.

Внутри резиденция губернатора особого впечатления не производила. Все тот же дом в колониальном стиле, разве что малость побольше. Зато сам губернатор… Александр едва удержался, чтобы не рассмеяться. Уж больно нелепо тот выглядел.

Если говорить честно, не так уж и нелепо. Даже, можно сказать, вполне модно. Только мода эта умерла лет двадцать назад, если не больше. Типичная картина для многих колоний, где время словно течет медленнее, заметно отставая от метрополии.

Матросы, не разбирающиеся в подобных нюансах, старательно держали лица кирпичом. Гребешков, к слову, тоже не разбирался. А вот Александра положение обязывало – его такому учили еще в детстве, поэтому ему пришлось тяжелее всех. Но – удержался и, в ответ на витиеватые приветствия, произнесенные на отменном английском, ответил вполне достойно. Все согласно этикету. Правда, этикету, далекому от местного, но вполне понятному. В конце концов, от моряка хотя и ждут, что он будет готов блистать на паркетах, но легко прощают ему мелкие неточности. Особенно если это – иностранный моряк.

Наконец взаимные расшаркивания закончились, и губернатор сделал приглашающий жест:

– Могу я вам предложить передохнуть с дороги?

В свете «длительного», занявшего менее четверти часа пути от порта до резиденции, это звучало чем-то вроде издевательства. Александр в первый момент даже не нашелся, что ответить. Впрочем, тут его выручил Гребешков, которому благодаря происхождению и малости чина вовсе не