Орел и Ворон - Даниил Сергеевич Калинин Страница 18

— Хорошо, — я глубоко вздохнул, — но на что мы будем жить?

— Моему отцу нужен торговый партнер. А ты хоть и невесть какой, но дворянин, Себастьян! Отец в ноги тебе упадет, если ты предложишь ему брак с его непутевой дочерью! Да тебе даже работать не придётся.

После короткой паузы Виктория продолжила:

— С другой стороны, твой отец ведь тоже вёл торговые дела, для тебя все это не ново! С твоим умом ты очень быстро во всем разберешься.

Тут она вновь обезоруживающе улыбнулась — ничего не скажешь, звучит все и выглядит крайне соблазнительно!

Причём во всех смыслах…

— Ты уже все продумала? — я схватил девушку за ногу, потянув её к себе.

— Конечно! Хоть кто-то из нас ведь должен же задумываться о будущем!

Я мягко улыбнулся в ответ, привлекая возлюбленную к себе, как та вдруг резко резанула ладонью по воздуху:

— А потом я его мечом! Он даже вскрикнуть не успел!

Голос Виктории разительно изменился и огрубел — и к моему вящему ужасу, этот огрубевший голос я узнал… Сердце забилось часто-часто, я протянул к девушке руку, пытаясь обнять, прижать к себе!

Но прекрасный сон уже окончательно померк, забрав с собой и красавицу из Ганновера…

— Вот это схватка, Тапани! А не то, что ты рассказываешь!

Голос Лермонта буквально гремит в вечерних сумерках, не оставляя шансов поспать окружающим. Раздраженный и даже немного обиженный на шотландца, я наконец-то открыл глаза и глубоко вздохнул.

Лучше бы это вечернее поле оказалось сном….

— Ну и здоров же ты спать, командир!

Громогласный горец хохотнул и подбросил сухих веток в костер.

— Как ваш офицер, Джок, на отдыхе я могу делать, что хочу. Захочу — и просплю целый день!

Это, конечно, ложь — подчинённые без командира могут что-нибудь да учудить… Но раздражение на Лермонта никак не удаётся подавить.

— Не горячись, фон Ронин. — горец примирительно поднял руки, — Это просто способ начать светскую беседу между двумя дворянами.

— Очень по-светски!

Я пусть и невесело, но все же улыбнулся. А вот мой заместитель неожиданно посерьёзнел — так, будто все время до того ломал комедию.

— Да… Хотел добавить, что пока ты спал, в лагере начали происходить вещи, о которых тебе стоит знать.

— Не томи, Лермонт!

Сонливость как рукой сняло.

— Ландскнехты бурлят, как котёл с солдатский похлебкой. До открытого бунта дело пока не дошло, но голоса тех, кто требует выплат прямо сейчас множатся все шире, а некоторые и вовсе предлагают снять осаду и вернуться домой, забрав все, что нам причитается, с простых жителей Московии — раз нам не могут заплатить. И эти призывы никто не осуждает — наоборот, к ним внимательно прислушиваться… Впрочем, большинство все ещё надеется на добычу в Твери — а некоторые и на обещанное русским царём золото.

Вслед за шотландцем слово незамедлительно взял финн.

— Увы, командир, бродит не только пехота… Мои соотечественники поддерживают германцев и шведов. В конце концов, мы люди Карла, но воюем на чужой земле. При этом Шуйский действительно не торопится выдавать жалование… Наемники ещё могут забыть о золотых, если идут с победами и рассчитывают на богатую добычу во взятых городах — так и было до последнего штурма… Но поражение и большие потери все изменили. А французские рейтары и вовсе были на грани бунта сразу после схватки с крылатыми гусарами!

После короткой паузы финн с тяжёлым вздохом продолжил, посмотрев мне прямо в глаза:

— На меня можешь положится, Себастьян, Тапани Йоло с тобой до конца. Но, если в ближайшее время не придет жалование и мы не возьмём Тверь, наёмники взбунтуются.

Всё замолчали, и молчание это показалось мне особенно продолжительным и тяжелым. Переваривая все услышанное, я невольно засмотрелся на искры, поднимающиеся от трескучего огня к небу, пронзая сгущающиеся сумерки…

— И наш эскадрон?

Я наконец-то набрался мужества задать самый острый вопрос.

Финн философски пожал плечами, одновременно с тем отпив из фляги — после чего ответил все же более оптимистично, чем я на то рассчитывал:

— Рейтары уважают тебя, командир. Они верят тебе и готовы идти за тобой, даже если сейчас нам никто не заплатит… Впрочем, я уверен, что ты выбьешь для нас каждый причитающийся нам золотой! А если надо, мы тебе поможем и словом, и делом!

Тапани красноречиво взялся за рукоять райтшвера, и Джок согласно закивал головой:

— На меня, Себастьян, ты можешь рассчитывать, даже если царь московитов больше не даст нам ни единого сольдо! Я свое возьму с тел убитых врагов! Что же касается эскадрона… Многие всадники понимают, что пусть честь наемника субстанция эфимерная, зато его репутация — это наше все! Это путь к новым заказам и новым мешкам с золотом! Кто наймет тех, кто бросает нанимателя и уходит?

Я благодарно улыбнулся действительно верным друзьям — после чего вновь уставился в костёр, размышляя о насущных проблемах.

— Ты все равно не сможешь остановить бунтующую массу… И Делагарди тебе с этим не помочь.

Я только покачал головой:

— А кто сказал, что меня это вообще волнует?

— Да у тебя все на лице написано!

Соратники ответили в унисон, вновь заставив меня невольно улыбнуться. Немного помолчав, я со вздохом откинулся на свой тюфяк:

— Спасибо, друзья, ваша преданность делает вам честь и радует моё сердце. Что же касается остального… Как там московиты говорят — будет день, будет и пища, верно?

Ну, молчание — это знак согласия… Но молчание неожиданно прервал Джок:

— Совсем забыл сказать: Христиер сцепился с Якобом!

Резко сев, я удивлённо присвистнул:

— Ничего себе…

Впрочем, если подумать, ничего удивительного в конфликте командиров нет. Правая рука Делагадри изначально предлагал генералу отправиться с Шуйским, не задерживаясь под стенами Твери…

— Продолжай!

Лермонт развёл руками:

— А подробностей нет. Часовые судачили, что Христиер больше часа бранился в шатре с генералом. Наверняка вновь убеждал отправиться на соединение с Скопиным-Шуйским.

— Но как уже было сказано, командир у нас один. И Зомме отступил. — добавил финн, — Так что второму штурму наверняка быть.!Интересно только, в каком качестве будем действовать мы? Надеюсь, что большинству рейтар все же не придется лазать по лестницам…

Сумерки окончательно уступили ночной тьме. И искры, поднимаясь вверх, на мгновение превращаются в звезды — чтобы мгновением спустя окончательно потохнуть…

Неожиданно для всех ночь пронзил сигнал офицерского сбора.

Якоб вновь собирает командиров в свой шатер. Не иначе вновь будем обсуждать теперь уже второй штурм…

У шатра толпится народ, отовсюду слышатся недовольные голоса. Увязавшийся за мной Джок успел рассказать, что германцев