Профессия – превращатели! - Игорь Леонидович Гринчевский Страница 17

Вот после пира — снова началась беседа. К счастью, вёл её не я, а Долинный, как старший из близких родичей. Вот только при этом все наблюдали за мной, считывали реакцию, оценивали. А я даже не мог «уйти в медитацию», перебирая чётки, ведь надо было вникать в местные расклады.

Хм… А они тут интересные! Местные Еркаты давно уже большую часть доходов получали не от изготовления оружия и других изделий из железа, меди или бронзы. Нет, это тоже было, и мой тесть представлял как раз такую, «кузнечную» или «производственную» фракцию. Грубо говоря, возглавлял тех, кто в буквальном смысле этого слова ковал славу рода своими руками.

А Исаак, похоже, был лидером «торгово-финансовой» части клана. Говоря привычным в оставленном мной времени языком, их клан осуществлял торговое кредитование, клиринг расчётов, выступал налоговым агентом перед царем и организовывал работу на давальческом сырье.

Что, непонятно? Извините, это я так, «пальцы гну», повторяя термины, услышанные от некоторых из моих бывших учеников. Говоря попросту, именно Еркаты из Эребуни были тут эдаким «Торговым домом Еркатов». Серебра, не говоря уж о золоте, для нужд торговли решительно не хватало, поэтому она носила, в основном, меновый характер.

Вот мои будущие родичи и выступали гарантами оплаты. Именно они выпускали те самые «жетоны», на которые были выкуплены мои родичи из плена колхов. Их обязательства принимали все — углежоги, поставщики руды, кузнецы, перевозчики, собственники медных рудников, поставщики соли и зерна, производители кирпичей и посуды, дикие колхи и купцы из Колхиды…

Эребунские же Еркаты, если возникала нужда, кредитовали царя, а возврат кредитов происходил «зачетом» из уплачиваемых налогов. Нужда же возникала часто, особенно во время долгой войны.

Так что, с одной стороны, царский дом сейчас был перед эребунскими Еркатами «в долгах, как в шелках». Но с другой стороны — «это были обязательства предыдущей администрации». А вы что, думали, что это определение в Соединённых Штатах придумали? Долгов наделал персидский сатрап. Потом — армянский царь, но другой, воевавший на стороне Персии. А нынче нами правит кто? Правильно, вассал Македонского.

Нет, от старых долгов он не отказывается, но и не особо спешит по ним рассчитаться. К тому же, многих чиновников при дворе и в уезде начали сменять на лояльных нынешнему царю. То есть, по сути, на соратников Михрана, а также на греков и македонян. Хотя хватало и экзотики — египтяне, критяне, иудеи… Даже парочка колхов затесалась как-то.

Разумеется, в таких условиях царь постарается «выжать» всё возможное из ситуации, чтобы пересмотреть структуру долгов и налогов. Тут тоже «ничего личного, только бизнес». А вернее — деньги!

Хотя собственно «за деньги» торговали только предметами роскоши — элитным оружием, украшениями, разными диковинками, породистыми лошадьми… То есть, диковинки, которые начал выдавать мой род, могли превратиться в серебро именно за счёт связей этой части рода Еркатов. А дополнительное железо и оружие давало лишние аргументы в споре о том, кто, кому и сколько будет платить.

Честно сказать, услышав такое, я просто ошалел. И я ещё раздумывал, жениться на Розочке или нет? Да за такие возможности некоторые люди хоть на корове женятся! А мне жаловаться не на что, сплошные козыри: и невеста в меня влюбилась, и красавицей она очень скоро станет, и родня такая, что её даже в Индии и на Сицилии знают.

Рыпаться против совершенно незачем, да и глупо — у Речных с Эребунскими и Долинными получается «любовь с интересом». Без нашего потока «ништяков» и оружия городских просто разорили бы, отказавшись от накопившихся долгов. А мы не смогли бы сами договориться ни в столице, ни в уезде — связей нужных нет и вес не тот.

Блин! Вот ведь, казалось бы, всё сложилось наилучшим образом. Но роль «племенного бычка», за которого всё решили старшие родичи оскорбляла меня, Серёгу Поликарпова, рождённого в СССР.

И эти эмоции накладывались на подростковые гормоны, так и подталкивая сделать какую-нибудь глупость!

Осознав, что эмоции бьют через край, я отстранился от беседы и начал перебирать чётки. Правда, считалка теперь была другая: «Вспышка» — «Пугач 1» — «Дым» — «Пугач 2» — «Зажигалка» — «Наркоз 1» — «Наркоз 2». И по кругу. Всего двадцать одна ампула, трижды по семь, различаются даже на ощупь.

Ну да, часть моей «последней линии обороны». А ещё имелся Push dagger, он же — тычковый нож. Удобная штука, вообще-то. Острый, способен пробить и кожаные доспехи, и порезать открытые участки тела, легко прячется в рукаве халата, почти неприметен.

Так, что там говорят? Спать отсылают? А и пойду, почему нет?

* * *

— В тот год предок наш, Арам Еркат, тёзка нынешнего главы Еркатов в Эребуни, стал тамкаром[2] царя Аргишти[3]. И повелел ему царь построить город-крепость на сём месте, чтобы охраняла большие кричные печи да кузницы.

— А почему не у нас, в Хураздане? — тут же ревниво спросил Торопыжка.

— Потому, что времена были старые, тогда «чёрный камень» не только у вас добывали. А искусных кузнецов и оружейников тогда было совсем мало, вот и берегли их больше, чем рудники.

Слышно было, что мои парни недоверчиво сопят. Не тот ещё у них возраст, чтобы с лёгкостью принять, что ценности меняются. Ещё год назад за крупный «чёрный камень» Речные и жизней не жалели. Однако, кто ж у нас эта умница-сказочница? Голос совсем молодой, но заметно, что обладательница его привыкла распоряжаться. Ого! Это, оказывается, моя невеста. Очко в её пользу! Разузнала, что я ребят каждый вечер сказками балую, и пришла рассказать им свою. Ну что же, послушаем. Я аккуратно, стараясь не привлечь внимания, присел в уголке и приготовился слушать.

— Строить крепость — сложное дело. Привести строителей, дать им прокорм, орудия и материалы. И всё сделать точно в срок, чтобы ни излишков, ни переизбытка не было. Для этого приходится много и точно считать.

— Ага, знаем! — снова встрял наш непоседа. — Когда наш род земли за рекой осваивать собрался, Русе много-много считать пришлось. И в разных вариантах, чтобы сравнить. Но он знаешь, как быстро считает? За пару месяцев всё обсчитал, теперь родичи строят.

— Да, ваш Ломоносов сын очень умён, про его умения скоро сказки рассказывать станут. Только Эребуни — он раз в двадцать больше, чем ваши новые земли. И крепость строить — сложнее, чем новую печь.