Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства - Александр Нерей Страница 17

— Эк, куда хватил. Ты ни с кем не цацкаешься? С мирами и богами на короткой ноге? — ошалел от чего-то дедуля.

— А к чему кольчугу напяливать? Их мы детки? Их. Пусть ответ держат. Подвал у тебя в рабочем состоянии? Сразу и поговорим. С миром я уже беседовал, стало быть, очередь её мамки, — задрожал я всем телом и выскочил в сени обуваться.

— А подвал тебе на кой? Клубники прошлогодней захотел? — опешил контактёр.

— Ага. Она, когда настоится, такая смачная. Айда, говорю. Не хочешь? Тогда я, с твоего разрешения, наведаюсь? Поздороваюсь?

— Куда? В подвал? Зачем это? — занервничал Пабло.

— Жабу-Дирижабу проведаю. Потом объясню. Так, я пошёл? — сделав вид, что получил дозволение, я умчался в волшебный сарай.

Первое. Дверь оказалась непронумерованной. Второе. Один-единственный лаз с некрашеной лесенкой раззявил свой беззубый издевавшийся рот и беззвучно затрясся в смехо-истерике. Третье. В голове раздался тот самый истерический подвальный смех с женскими переливами Кристалии-Семалии или, возможно, самой Кармальдии, заставивший меня узреть сотрясение входа в царство варенья.

— Весело. Ничего не скажешь. А как вы с мировой мамкой общаетесь? А с Нюркой? Не помогает тебе? А шпингалетов, как приобщать будете? Через годик-другой самое время. Серёжка родится, и пора наступит.

— Что ты здесь увидеть собирался? С кем разговаривать? С покойницей? — оторопел Контактёр Семёныч и выпучил стариковские глазки.

— Да ты, дед, взаправду, что ли, рядовой-необученный? Посредничать вам что, за ненадобностью? Девять миров не триста девять, конечно, но в гости, как захаживать? Скачешь туда-сюда на Америке? Или через Фортштадт? — теперь и я озадачился, увидев полное непонимание в стариковских глазах. — Я что, в заповедник ни разу неграмотных попал? Ты двенадцатый… Тьфу, ты. Первый или какой? Номер на сарае отсутствует. Подвал в полнейшем запустении. Недоделанный, какой-то.

Если бы не твоё звание контактёра, да ещё не смех девчачий в голове, точно бы всё за морок посчитал. Докладывай…

Айда в хату. Твоя очередь ответ держать. Меня уже ноги не носят. С утра столько световых лет на спидометр накрутил, что Млечный Путь прослезился. А у вас ещё красно. День ещё не кончился.

Я пошагал обратно в хату, а дед безвольно засеменил сзади, потряхивая невидимыми шутовскими колокольчиками. Но побеседовать по-человечески нам не дали. Скорее всего, Семалия, услышав в моих откровениях нечто крамольно-еретическое, наслала на меня бесконечную зевоту, которой я заразил и деда. Так что, через четверть часа я уткнулся головой в стол, а ещё через пять минут перекочевал в тайную комнату для заблудших или «оставленных на второй год» инопланетников.

— Завтра договорим. Завтра. Видать, умаялся, покуда до нас добирался. Арапчонок, всезнающий. Спи. Завтра говорить будем, — бубнил старикан, укладывая моё величество в кровать.

— Пусть с мамкой посоветуется, — ответил я, имея в виду ночные переговоры Семалии и Кармальдии, и провалился в забытьё.

— Знать бы, кто твоя мамка. Но, один ясень, ты же из будущего. Вдруг, ты ещё не родился? Спи.

И я заснул. Вернее, отключился.

* * *

«Вставай, горе луковое. Просыпайся. Работать пора».

— Отвянь. Ещё чуточку посплю, — отмахнулся я от Семалии в голубом платьице из морей-океанов с зелёными островами и материками, потому как из-за красного тумана не рассмотрел её лица.

«Вставай! Ты не в мороке. Можешь Павлу всё рассказывать без оглядки на временные парадоксы. У нас совершенно другое устройство. Мы сами тебя послушать хотим».

— Мысли читать научитесь. В голову же умеете залазить? Так что, изыди. Сам ещё до кондиции не дозрел и не прозрел, — отказался я беседовать с миром из-за своего арестованного статуса.

«Когда обо всём расскажешь, слово даю: отпущу».

— Напугала кошку грыжей. Мне некуда возвращаться. Мой дом в таком же месте. В таком же мире. И мамку твою у нас Кармалией называют. И деток у неё намного больше. И красавица она… Все миры… И девчонки, и мальчишки… Пригожие… Родненькие…

«Так ты домой не собираешься? В свой мир и в своё время? Вставай! Я тебе кое-какую тайну открою».

— Где Река Времени, я и сам знаю. Точнее, струя. Будь она неладна! А вот, где моя вселенная…

«Этого никто не знает. Но я помогу… Адрес укажу, где настоящие отшельники и философы обитают. Сама их труды изучала. Много интересного, хотя неправда всё. Почти всё».

— Снова на астероид? Дудки. Тут пока помаюсь, а потом сам в поиски ударюсь. Авось, какая-нибудь ЭВМ сжалится. Или Стихия. Тоже вариант. Зеленоглазки и сами грамотные, и везде вхожие.

«Это вурдалаки, что ли? На кой ты с ними общаешься? И на нас беду накликать хочешь? И так мамка… Вставай! Дед твой уже завтрак сготовил и уши греет нашим разговором», — раскричалась в моей головушке Семалия, причём, нервно.

— И пусть слушает. Как мне ему объяснить, что у вас всё по-своему? Ни посредников, ни признаков с драконами и НЛО, ни сверхзвуковых полётов-перелётов, ни курильских паратунек. Неинтересно живёте, товарищи краснофлотцы.

Вурдалаков каких-то придумали. Вампиров, что ли? Нет, чтобы Босвелий кругом насажать для людей. Для православия христианского. С народом, опять же, мирно и душевно общаться, а не в мозгах ковыряться. Разглядела мой сейф? Тёмную комнату с запретными знаниями? Она у меня пока что нараспашку. Я пока во всём подряд роюсь. Выход безвыходный ищу и алкаю.

«Такого я не умею. Пока сам мыслить не начнёшь, я ничего не чувствую и не вижу», — призналась тётенька-мир, удивив меня особенностями местного жизнеустройства.

Если, конечно, не соврала. Такое тоже запросто могло быть.

— Тогда включаю в своей голове телевизионные помехи, — сразу же сказал я «всемогущему, но не очень» миру. — И пока что-нибудь с мамкой своей не придумаешь… Не обнадёжишь…

«Это ты здесь за тем, чтобы нас обнадёжить. Головастая неблагодарность!» — взвизгнула Семалия тормозами по моим бестолковым извилинам и удалилась.

— То-то же, — ответил я вдогонку и поднялся с кровати.

— Побеседовал, чернобровый? — поздоровался со мной Семёнович.

— Она у вас не чернобровая, а шатенка. Или рыжая. Платьице ещё надела какое-то глобусное. Юмору в голове… В ядре? Внутри маловато. Ладно, заправим вашу кашу нашим керосином, — пообещал я, не зная, чего и кому.

— Грозишь, аки