Красавчик. Часть 2 - Андрей Анатольевич Федин Страница 16

— Вот вам первый платок, — сообщил я. — Товарища зовут Андрей Романович Чикатило. Серийный убийца, насильник и педофил. Убивал женщин, подростков и детей. Точнее, пока не убивал. В статье написано, что первое убийство он совершил в семьдесят восьмом году. Пока он просто домогается до школьниц. Чикатило арестуют в девяностом году. Не помню, сколько именно убийств на суде докажут. Несколько десятков. В статье это указано. Посмотрите. Суд приговорит его к вышке. В девяносто четвёртом году его расстреляют.

Юрий Григорьевич придвинулся к Александрову и тоже взглянул на фото человека в очках.

— Тут вообще без вариантов, — сказал я. — Такой платок я обменяю даже на лечение прыщей у подростка. Пусть себе летит такая щепка прямиком в ад.

Я достал из папки следующую вырезку и накрыл ею фотографию Чикатило.

Заявил:

— Вот вам ещё один кандидат в щепки. Анатолий Емельянович Сливко. В настоящее время является руководителем детского туристического клуба. Уже убил и расчленил двоих мальчишек. К семьдесят седьмому он году станет заслуженным учителем школы РСФСР, ударником коммунистического труда, депутатом. В статье всё это написано. Его задержат в восемьдесят пятом году. К тому времени он убьёт семерых мальчишек. Им было от одиннадцати до пятнадцати лет. В восемьдесят девятом его расстреляют.

Я выдержал паузу и сказал:

— Его кровью я с превеликим удовольствием смочу платок.

Одну за другой я вынимал из папки всё новые вырезки и складывал их на столе перед Сан Санычем.

— Это история о Сергее Головкине по прозвищу «Фишер». Он убьёт как минимум одиннадцать мальчишек. Сейчас Головкину десять или одиннадцать лет, я точно не помню. Он станет последним расстрелянным в нашей стране маньяком. Потому что смертную казнь отменят даже для них. Вот это статейка о твоём, дед, коллеге из Иркутска. Его назвали «Врач-убийца». Василий Кулик. Сейчас ему четырнадцать лет. Совершит тринадцать убийств и около тридцати изнасилований…

Я перекладывал из папки на стол газетные и журнальные вырезки. Я ещё в пансионате отсортировал их по темам. Касавшиеся убийц и маньяков статьи сейчас лежали над всеми остальными. Порошины на эту тему подобрали самый обширный материал. Словно надеялись передать его в милицию. Или же они предчувствовали: такая информация пригодится моему прадеду.

Юрий Григорьевич и Сан Саныч молча провожали вырезки взглядами — от папки до всё увеличивавшейся в высоту стопки на столе. Они рассматривали цветные и чёрно-белые фотографии. То покачивали головой, то хмурили брови. Мой прадед каждую новую вырезку встречал покашливанием. Сан Саныч — озадаченно потирал пальцем переносицу.

— … Кровь вот этого вот милого товарища я принесу вам уже завтра, — сообщил я.

Уронил на стол чуть пожелтевшую вырезку — поверх статьи о белорусском маньяке. С этого клочка газеты на нас смотрел круглолицый лысоватый мужчина лет сорока пяти с курносым носом и с похожей на меленького таракана родинкой около правого глаза. В названии статьи её автор сообщил: «Даже у опытных сыщиков не выдержали нервы…» Я ткнул в название статьи пальцем.

Сказал:

— Это Василий Семёнович Гарин. Наш с вами земляк. Москвич. Тридцать пятого года рождения. Работает учителем физкультуры. В школе. Владеет автомобилем «Москвич». С виду совершенно безобидный человек. Развлекается тем, что подвозит по вечерам припозднившихся женщин. Только отвозит он их к себе на подмосковную дачу. Там их насилует и убивает.

Я постучал по лицу Гарина кончиком указательного пальца.

— Пишут, что к нынешнему году у него на дачном участке зарыты как минимум три молодые женщины. Сейчас они находятся в розыске, как бесследно пропавшие. Через пять лет их там станет девять. В семьдесят пятом году он возьмёт паузу в убийствах на восемь лет. Потому что женится. В восемьдесят третьем жена с ним разведётся. До восемьдесят пятого он убьёт ещё пятерых.

Я покачал головой и сообщил:

— Совсем слетит с катушек. Нападёт сразу на двух женщин. Но одна из них окажется самбисткой. Скрутит этого товарища и доставит в милицию. Этого момента в статье нет, не ищите. Это мне мой тренер по самбо рассказал. Не поверите, но этот самый Василий Гарин — сейчас его сосед. А та самая несостоявшаяся жертва — дочка его нынешнего тренера по самбо. Вот такие вот дела.

Я хмыкнул.

— Гарина расстреляют. В девяностом. Так написали в газете. Тренер мне рассказал, что у этого Василия Семёновича на даче нашли настоящее кладбище. На суде доказали четырнадцать убийств. Хотя даже журналист вот здесь пишет, что убитых Гариным женщин могло быть значительно больше. Потому что у него в погребе нашли целую кучу женских вещей.

Я заглянул в свою пустую чашку, вздохнул.

Поднял глаза на Александрова и сказал:

— Так что смело бери помощников и лопату, Сан Саныч. Ты же у нас милиционер. Езжай к этому товарищу на дачу. Загляни в подвал, вскопай огород. Не пожалеешь. Найдёшь там много интересного. В статье сказано, что три трупа там уже сейчас лежат. Указаны даже имена всех трёх жертв. Пошарь в городских сводках. Наверняка этих женщин всё ещё ищут.

Сан Саныч посмотрел на фотографию в газете.

— Завтра я наведаюсь к этому товарищу домой, — сообщил я. — Смочу платок его кровью. Считайте меня злым и жестоким, товарищи старички. Но этой щепки мне вот нисколечко не жалко. Я бы шею ему свернул. Но это серьёзное преступление. А вот взять у гражданина анализ крови… без его согласия — всего лишь мелкое хулиганство. Вы так не считаете?

Глава 7

Сквозняк на кухне чуть заметно шевелил светлые волосы на голове Александрова. Мне показалось: они испускали едва заметное золотистое свечение. Седые волосы Юрия Григорьевича не светились и не шевелились. Хотя мой прадед сидел к окну ближе, чем Сан Саныч. Он кашлянул. Взял с подоконника футляр, надел очки. Толстые линзы блеснули на его лице. Юрий Григорьевич снова склонился над столом, посмотрел на чёрно-белое изображение Василия Гарина, которое красовалось на клочке газеты. Вырезку он не развернул. Но я заметил, как его глаза пробежались по газетным строкам. Сан Саныч хмыкнул, покачал головой.

— Ты всё это привёз из будущего, Красавчик? — спросил он. — Неплохо ты подготовился. Решил, что искоренишь преступность в Советском Союзе? Что ж сразу-то нам это не показал? Только не говори, что обо всём этом забыл.

Александров повёл рукой: указал на стопку вырезок и на лежавшую передо мной всё ещё не пустую папку.

— Это не я подготовился, Сан Саныч. Это готовились Прошины. Мне всё это досталось по наследству. Я тебе уже об этом говорил.