Невестам положено плакать - Александра Довгулёва Страница 12

Конечно, она ни слова не сказала своей госпоже о своих опасениях, а материнское кольцо так и осталось на среднем пальце левой руки, где было ему и место.

* * *

Когда ночь опустилась на рощу у замковых стен, настало время собирать невесту в путь к холму, где ей предстояло стать королевой.

Три девушки были отправлены им в помощь. Тяжёлое платье, расшитое серебром и кружевом надевали медленно и величаво. Они говорили на английском, как она хороша. Гленна знала, что это часть обычая, так же, как и принцесса. Той явно этот обряд нравился куда больше, чем тот, что вчера совершил над ней старик.

Три слоя тонкой ткани с искусной вышивкой и украшениями из кружева, изображавшего цветы и птиц, были одеты поверх сорочки, которая была частью приданого невесты. В золотые волосы вплетали цветы боярышника. Длинная вуаль, до того тонкая, что казалось её сплели пауки, а не люди, ждала своей очереди. Ею должны были укрыть принцессу, скрывая точёную фигуру почти до самой земли, чтобы злые духи не наделали бед прежде, чем она взойдёт на свадебный челнок и по воде отправится к холму, где будет ждать её жених.

— Ты такая мрачная Гленна, что это даже смешно, — сказала, вдруг, Онора, когда девушка вплетала в её волосы обережную бусину, — это невестам положено плакать в день свадьбы и скорбеть о девичестве. Ты- то, нынче не невеста.

К счастью именно в этот миг, двери в комнату принцессы отворились, потому Гленне не нужно было отвечать, даже если бы Онора потребовала.

В комнату вошёл Тибальд в сопровождении слуги.

Он был облачён в красные одежды, совсем не подходившие к белым одеждам Оноры.

Гленна, как и другие служанки, поспешно отошла в сторону от госпожи и склонилась в поклоне. Растерянность на лице Оноры быстро сменилась радостью. Наигранной, как думала Гленна, но выглядевшей со стороны вполне искренней.

— Муж мой, — с придыханием сказала она, потупив взор, точно присутствие Тибальда вызвало в ней девичье волнение такой силы, что совладать с ни было трудно.

— Ещё не муж, — сказал Тибальд, голос его был напряжён, — или ты веришь в этот обряд, что проводил христианский священник?

— Другие дамы верят, — сказала она легко и улыбнулась до того обворожительно, что даже Гленна не могла не признать красоты её игры.

Тибальд усмехнулся. Внезапно, он в два длинных шага пересёк расстояние разделявшее их.

— Натерпится стать мне женой?

Онора посмотрела в его глаза открыто, даже вызывающе. Не слишком ли большую вольность проявила она в этот миг? Не выйдет ли храбрость боком?

— Я пройду все возможные обряды перед лицом всех богов и людей, что в них верят ради того, чтобы стать ею, — заявила она. Голос её отразился от стен и потолка, рождая эхо, которого в это помещении не было никогда прежде. Она могла бы в этот момент выглядеть особенно величаво, как истинная королева, если бы не Тибальд.

Холод мелькнул в его прежде безжизненных глазах. Он схватил её за подбородок, склонился так близко, что дыхание опалило губы принцессы. Гленна заметила, как у неё невольно сжалась челюсть. Должно быть, грубое прикосновение было для неё болезненным. Тибальд не собирался целовать Онору, как могло показаться со стороны. Вместо этого он сказал со странным, пугающим выражением.

— Тебе так хочется стать королевой, красавица. Тебе мало того, что в твоих жилах течёт королевская кровь, тебе недостаточно того, какая сила в ней заключена. Кровь королей — гуще прочей, она одна стоит сотни, тысячи жертв. Королевская кровь — ценность столь большая, что даже третья дочь чего-то стоит.

Он отпустил Онору. Та отшатнулась, теряя равновесие. На подбородке остались алые пятна.

Тибальд посмотрел на Гленну. Это было неожиданно. Ей показалось, что он видит её насквозь, захотелось спрятаться. Затем, он вновь повернулся к невесте.

— Ты станешь королевой, принцесса Ирландии, надеюсь, это сделает тебя счастливой хотя бы на мгновение.

Сказав эти непонятные, неуместные слова, Тибальд развернулся и вышел прочь. Слуга, поклонившись, вышел следом.

Когда дверь за ними закрылась, в комнате стало легче дышать.

Гленна посмотрела на Онору, Онора — на неё. В покоях принцессы всё ещё были посторонние: взволнованные девушки, помогавшие совладать с тяжёлым свадебным нарядом. Принцесса и её служанка не могли говорить открыто, но Гленна видела, как визит короля пошатнул самообладание Оноры. В её глазах появился зов о помощи, но Гленна не могла ей помочь.

Будущая королева совладала с чувствами стремительно. Их безмолвный диалог длился несколько ударов сердца. Онора потёрла подбородок, разгоняя кровь.

— Скоро взойдёт луна, — сказала она тоном полным высокомерия, — а мы ещё не готовы. Сделайте уже что-то полезное! Пусть кто-нибудь принесёт мне вина!

* * *

Лунный луч коснулся городской стены. Ясная ночь была на диво светлой. В такие дни, когда на безоблачном небе сияли луна и звёзды, мерцающие и холодные, на Родине, в Ирландии, молодёжь собиралась вокруг костров за невинными забавами, играми и танцами. Гленна знала об этом, но никогда не сидела в кругу сверстников, наблюдая за тенями, пляшущими вокруг костров. Тем более, не вёл её под руку милый сердцу парень в сторонку, не шептал слов, горячо обжигая кожу дыханием, не касался лаской рук, шеи и бёдер. Обо всём этом рассказывали бесстыжие служанки, которым свободы давалось куда больше, чем Гленне и, уж тем более, принцессе.

Знала ли Онора эти истории, рассказанные шёпотом? Осмеливались ли при ней девушки вспоминать залитые лунным светом поляны и тенистые рощи, где уединялись с милым? Гленна не осмеливалась спросить. Может быть Оноре это знание было и ненужным: вероятно, её саму не утешило бы то, что в Ирландии, которую она, скорее всего, никогда не увидит, тоже лунные ночи связывались с любовью.

Саму Гленну это утешило, но немного. Волнение сделало её неуклюжей. Когда в покои будущей королевы постучали, чтобы вести её во двор, где начиналась свадебная процессия, служанка уронила заколку которой собиралась подколоть собственную пуховую шаль, подарок принцессы перед собственной свадьбой. По древнему обычаю, невеста дарила незамужним девушкам из своей свиты памятные безделицы, как эта заколка, которая укатилась куда-то между кроватью и сундуком. Искать её времени не было, потому Гленна лишь запахнула шаль потуже и взяла подбитый мехом плащ будущей королевы, который та должна была надеть, когда выйдет на улицу. Ночи были ещё холодными.

В комнату вошли двое. Лорд Хойт, разодетый будто сам был женихом, должен