Чебурашка (СИ) - Дмитрий Ромов Страница 12

— Кабздец тебе, щегол, — морщась цедит он, и я понимаю, что это не шутка.

Выставляя обломок доски, похожий на кортик, я пячусь назад, туда, где только что сидел Жук. Он всё ещё торчит из куста, но активно барахтается, пытаясь освободиться. Хорошо. Значит с Арканом мы пока что остаёмся один на один.

Ноздри его раздуваются, под кожей на скулах ходят желваки, а глаза ничего не выражают, как у чучела в краеведческом музее. Встречая этот остекленелый взгляд, я чувствую себя очень неуютно. Взволнованный и разгорячённый боем, я будто попадаю под ледяной душ.

В ушах стучат, слетают с катушек серебряные колокольчики, а сердце бешено скачет как шарик на рулетке. Аркан, блеснув золотом, сплёвывает и не отрывает от меня глаз. Кажется, он разозлился. Похоже на то.

Он выбрасывает руку вперёд совершенно неожиданно, и на его застывшем лице не отражается ни одной эмоции. Я чудом избегаю удара, резко подаюсь назад и падаю на лавочку.

Ставки повышаются, но у меня шансов воткнуть ему в брюхо обломок дощечки гораздо меньше, чем у него пропороть меня своим стеклянным крюком. Аркан нависает надо мной, делает ещё одно резкое движение перехватывает мою руку, а затем медленно подносит своё орудие к моему горлу.

Блин, тут я не знаю чем крыть и поэтому просто тупо вжимаюсь в деревянную спинку скамейки. Страшно? Пожалуй, но я этого ещё не осознаю из-за адреналиновой бури. Уровень зашкаливает. И главный вопрос сейчас, как одолеть врага.

Наши глаза встречаются, и я вдруг вижу, ощущаю физически, переполняющую его ярость и решимость. Ощущаю и понимаю, что он уже не остановится, что механизм запущен. И ещё понимаю, что моих возможностей точно недостаточно, чтобы этот механизм сломать или просто остановить.

И вот тут мне должно бы сделаться действительно страшно, но вместо ужаса и отчаяния, во мне вспыхивают гнев и глухая злоба старого меня, того побитого судьбой докторишки. Я ведь только получил шанс на новую распрекрасную, полную обещаний жизнь! И ради чего? Чтобы стать жертвой, принесённой вот этому Аркану?

В общем, получается так, что наши взгляды перекрещиваются, как световые мечи джедаев. И даже кажется, что раздаётся характерное электрическое гудение. Все силы, вся энергия, вся жажда жизни, с её будущими призами и прелестями, вскипает во мне и превращается в мой световой меч.

И мне кажется, будто своим взглядом я могу разрезать горную породу, не то, что какого-то Аркана, состоящего из банальной плоти и крови, с которыми я, в общем-то, неплохо знаком по взрослой жизни. В голове вдруг щёлкаете что-то и…

— Пошёл вон, — произношу я ставшим страшно скрипучим и хриплым голосом. — Отвали! Изыди, нахрен!

Кажется, из его ноздрей и ушей валит дым, а в глазах зажигаются маленькие термоядерные реакторы. Разумеется, мне это только кажется. Но… Но Аркан вдруг дёргается и подаётся назад, и не просто отстраняется, а делает несколько шагов, отходя от меня.

— Убирайся, чтобы я тебя больше не видел, — продолжаю я разить своим световым мечом.

— Ты покойник, — шипит он. — Тебе конец. Я тебя найду!

Шипит, извивается, как уж на сковородке, корчит рожи, но отступает, отступает и, наконец, повернувшись, уходит быстрым спортивным шагом. Жук, вылезший к этому моменту из куста акации, удивлённо хлопает глазами, глядя вслед удаляющемуся старшему товарищу.

Потом поворачивается ко мне.

— Снимай кроссовки! — коротко командую я, потихоньку теряя запал.

Но белобрысому хватает и этого. Он скидывает отцовские «адики» и поспешно ретируется. Никаких препятствий я ему не чиню…

Уф-ф-ф… Я выдыхаю и откидываюсь на спинку. Капец… Отбрасываю обломок палки и внимательно изучаю ладонь. Она вся в занозах. Минут пятнадцать я их выдёргиваю, а заодно, перевожу дух.

Интересно, почему он отступил? Аркан. Понял, что типа… перегнул палку? Не знаю. Не думаю… Не понимаю…

Я встаю, забираю кроссы, дядюшкину передачку и двигаю дальше по маршруту.

Следующее испытание тоже не из лёгких. Дядя Гриша… Тот ещё фрукт. Из всей семьи общается только со мной. Он старший брат мамы и характер у него, мягко говоря, не подарок. Но я перед ним виноват. И эта вина не давала мне покоя в моём будущем. Но ничего, теперь же всё будет иначе, теперь я всё исправлю…

Я поднимаюсь на пятый этаж и давлю на звонок.

— Кто? — раздаётся через некоторое время тонкий испуганный голос.

— Это я, Артём…

Наступает пауза. Потом дверь приоткрывается на длину цепочки. В проёме возникает дядюшкин глаз.

— Один? — спрашивает он.

— Один.

— Чего хотел?

— Просто проведать, узнать, как дела…

Дверь прикрывается, а потом распахивается, и я вижу дядю Гришу в махровом халате.

— Я с гостинцами, — говорю я. — Держите. Ой, осторожно, там пирожные.

— А это что?

— Это? Кроссовки, но они не вам сейчас расскажу.

Дядька закрывает дверь и мы проходим в комнату. Квартира точно такая же, как у бабушки, стандартная однушка в хрущёвке, только у дяди она похожа на склад. Мебель, ящики, коробки, книги, пишущая машинка, ещё одна пишущая машинка.

— Садись.

Мы усаживаемся на диван и он придвигает небольшой журнальный столик на тонких металлических ножках.

— Публикуете что-нибудь? — спрашиваю я.

— Нет, — качает он головой. — Там одни бандиты. Мафия. Делят бабки между собой. Надо унижаться, в грязи ползать. А раз вы так со мной…

Речь об областном отделении Союза писателей. С него всегда начинаем. Дядюшка писатель, правда после того, как отсидел за мошенничество, печатать его перестали и из творческого союза попёрли. Тут, правда, есть варианты, и рассказывается история всегда по-разному, так что попёрли или нет, точно неизвестно.

А мошенничество заключалось в подделке каких-то документов, то ли финансовых, то ли обеспечивающих тираж дядюшкиных произведений. Тема больная, поэтому спрашивать нельзя, если не желаешь быть спущенным с лестницы.

— А раз вы так, то и я так же. Я у них единственную рабочую машинку забрал. Пусть теперь перьями гусиными свои формуляры заполняют и протоколы собраний ведут.