Мода в стране дефицита. Культура одежды, массовый пошив и ателье в позднем СССР - Юлия Папушина Страница 29

и на Иссык-Куль, там останавливались машины, мне говорили: «Девушка, вы все движение перекроете!» Так смотрели! И второй брючный костюм у меня был, я это показывала, я со знакомыми ездила в Гагры, и там поехали в Пицунду. И за мной бежали дети по Пицунде – что я иду в брюках! Мне было 18 лет, 66 год, наверное. <…> Меня на Иссык-Куле не пустили в столовую в брюках! Сказали, что неприлично в брюках ходить в столовую.

Модели, которые разрабатывал экспериментальный цех, не только ориентировались на «среднего» заказчика ателье, но иногда и опережали уличную моду. А поскольку всей полнотой контроля, как идеологического, так и в плане вкуса, обладала художественный руководитель, можно предположить, что коллекции экспериментального цеха выражали индивидуальность художественного руководителя в гораздо большей степени, чем это было принято в то время.

Манекенщица экспериментального цеха Лариса Ефимова демонстрирует брючный костюм. Вторая половина 1960-х. Личный архив Л. С. Ефимовой

В отличие от своих коллег из ПДМО, модельеры экспериментального цеха не были скованы технологическими ограничениями фабрик. По сравнению с изделиями фабрик, одежда в ателье часто ориентировалась на сложный для промышленности крой, использовались отделка и вышивки, которые невозможно было сделать на промышленном потоке[373]. Модельеры индпошива могли себе позволить создавать нарядную одежду, «как белых лебедей на выпускной вечер», и делать сложную вышивку, которая порой затмевала платье[374]. Однако наличие художественного совета, жесткое требование раскладки с минимальными выпадами ткани все-таки заставляло модельеров Управления бытового обслуживания «держаться в рамках».

В 1970-е годы в Перми стало появляться все больше зарубежной печатной продукции, которую экспериментальный цех, видимо, не совсем согласовываясь с формальными правилами, старался приобретать.

H. Мы прибегаем. Роза Александровна, привезли каталоги иностранные из-за границы, продают <…> каталог итальянских свадебных платьев. Это же вообще подарок судьбы. Представляете? Ты же необязательно все слизываешь и делаешь. Ты берешь какую-то основу, потом у тебя возникает что-то, и ты начинаешь нагружать это чем-то другим.

Западные фильмы тоже служили источником идей, как и журналы о кино, советские и зарубежные, например польские. Судя по собранным интервью, быть в курсе западных модных тенденций и иметь соответствующие материалы было показателем определенного профессионального уровня, это было престижно.

Западная мода существовала для работников сферы советского бытового обслуживания не только в виде импортных товаров и вырезок из, например, польских журналов, по которым проводили беседы с модельерами и закройщиками из городских и областных ателье, но и вполне официально. Во время повышения квалификации модельерам системы бытового обслуживания читали лекции о направлениях зарубежной моды. В 1980-е стало появляться больше журналов, в том числе и зарубежных, а в ателье Перми стали трудоустраиваться выпускники Омского технологического института бытового обслуживания, специализировавшиеся, в частности, на трикотаже. Благодаря этому ориентация на международные тренды в трикотаже у местных модельеров заметно усилилась. Однако модельерам были понятны не все тренды, сказывалась значительная разница благосостояния и образа жизни, а также отсутствие поясняющей информации о западной моде, «знакомой по картинкам».

Модели Ларисы Ефимовой для ателье «Лада», представленные на конкурс закройщиков, демонстрируют Лина Павлова и Лариса Ефимова, 1982–1983. Личный архив Л. С. Ефимовой

В начале главы мы говорили о системном дефиците, от которого страдали модельеры ПДМО. В конце 1960-х и снабжение ателье, даже центральных и разрядных, также оставляло желать лучшего. Например, Зоя Васильевна Никанорова, директор фабрики индпошива № 1, куда входили все главные ателье города, жаловалась на «неудовлетворительное положение с фурнитурой»[375]. Более мелкие пермские ателье снабжались еще хуже: «…потребность в тканях удовлетворена в размере около 50 %, по драпам на 19 %, в мае, июне месяцах работали на “давальческих” тканях. Перебои с подкладочной тканью, фурнитурой, брючной тесьмой, потребность в них удовлетворялась на 30 % <…> плохое снабжение, недостаток шерстяных и подкладочных тканей, фурнитуры и приклада»[376].

Модель нарядного платья, созданная в экспериментальном цехе. Вторая половина 1980-х. ГАПК. ФФ. Оп. 2п. Д. 2353

Такая же удручающая картина наблюдалась и в областных ателье. В 1965 году на заседании областного хозяйственного актива работников бытового обслуживания директор Березниковской фабрики индивидуального пошива «Красный Урал» жаловалась на отсутствие трикотажной машины, бумаги для плиссе и гофре и современной мебели для салона-ателье[377], а представитель бытового комбината из Усолья сетовала на то, что все поступающие в ателье ткани темных расцветок и не соответствуют пожеланиям населения, которое хочет видеть «более современные ткани с лавсаном»[378]. Заместитель председателя Березниковского горисполкома заявлял, что «обеспеченность [тканью] составляет 40 %. <…> Дайте нам материалы, и план будет выполнен не только в два с половиной, а в три и три с половиной раза. Причем дайте те материалы, которые требует население»[379].

Директор Свердловского быткомбината подчеркивал: «Отдел снабжения управления должен обратить серьезное внимание на своевременное и качественное обеспечение комбината материалами, особенно прикладными материалами»[380].

Модель нарядного платья с меховой горжеткой, разработанная в экспериментальном цехе. Вторая половина 1980-х. ПермГАСПИ. Архив Анатолия Зернина

При этом регламенты не позволяли ателье закупать материалы для пошива и ремонта одежды в нужном объеме. Разрешенного лимита до 3 % выручки было недостаточно[381]. Это объясняет, почему из уст руководителей соответствующих предприятий звучали предложения о децентрализованных заготовках верхних кожтоваров и закупе пряжи и оборудования, например фанговых машин[382], и об «организации собственных подразделений по снабжению фурнитурой и нитками»[383].

В 1970-х снабжение экспериментального цеха Управления бытового обслуживания уже выгодно отличалось от снабжения ПДМО. Это объяснялось несколькими причинами. Во-первых, «на какие-то большие мероприятия, когда делалась коллекция, у нас могли купить ткань в магазине, если со склада не подходила»[384]. Во-вторых, меховое производство Управления бытового обслуживания положительно относилось к тому, чтобы экспериментальный цех использовал его продукцию в моделировании верхней одежды. Головные уборы также не были дефицитом, потому что в систему бытового обслуживания входили специализированные ателье головных уборов.

Несмотря на относительно неплохое снабжение, модельеры экспериментального цеха в Перми в меньших масштабах, но все же сталкивались с дефицитом.

I1. У нас тоже были ограничения в том смысле, что нам привезли ткани, и ты должен из этого сделать коллекцию, которая будет показывать тенденции современной моды на следующие два сезона. <…> Была задача: как нам придумать наши модели и предложить специалистам, которые работают в ателье, что можно из этих тканей интересного сделать. Демократичное, полуспортивное или даже романтическое. <…> Со снабжением было тяжело. И нитки проблема, и фурнитура. В советские времена не было разнообразия на рынке,