Григорий Лапшин - Автостопом через Африку Страница 37

Несколько раз трактора выезжали на широкую строящуюся дорогу. Если Судан и Эфиопия снова не поссорятся, то через несколько лет здесь можно будет проехать если не по асфальту, то уже без трактора точно. В одном месте поперек дороги лежала раздавленная змея метра четыре длинной. Забегая вперед, скажу, что это была единственная змея, которую я встретил в Африке «в естественных условиях».

Поселок Gallabat встретил нас в полдень, твердой землей, холмисто-предгорной местностью и каменными строениями полиции-таможни.

Водитель трактора обернулся к нам:

— Ну, что, иностранцы, чем платить будете?

— Платить? А мы не договаривались об оплате!?

— Ну и что, вот, все пассажиры заплатили по … (он назвал сумму равную 7,5 долларам).

— Они везут грузы на продажу. Они коммерсанты. А мы — путешественники.

— Ну и что? Я вас тоже вез!

— Но вес человека почти ничего не значит по сравнению с этими тяжелыми мешками! И вез нас не ты, а прицеп трактора!

— Все равно платить нужно! Гоните деньги. — Все больше распалялся таксист.

— Денег у нас нет. Мы едем в Эфиопию и суданские деньги потратили в Гедарефе на еду.

— А на что вы будете жить в Эфиопии? Давайте эфиопские деньги, какие есть давайте!

— Мы запасли продукты в Эфиопию, нам сказали, что там все равно почти ничего не купишь…

— Давайте любые деньги, какие есть! — Почти кричал жадный приграничный водитель, надеясь на моральную поддержку других пассажиров.

— У нас есть вот такие деньги.

Один из нас извлек из кармана рюкзака купюру «1000 билетов МММ». Водяные знаки, много нулей и умный профиль г-на Мавроди позволял вполне успешно оплачивать такими «деньгами» многие «не заказанные» услуги в различных египтообразных странах.

Жадный таксист-тракторист выхватил «деньги» и спрятал в карман. Но потом все же, тайком от нас, пошел к начальнику полиции обсудить «подлинность» банкнот.

В то время как наши паспорта привычно переписывали в тетрадь, в хижину полиции зашел начальник и начал примерно такие речи на английском языке:

— Вы обманули водителя, вы подсунули ему «не настоящие» деньги!

— Почему обманули? Мы объяснили ему, что других денег у нас нет. К тому же он не предупреждал, что за проезд в грязном прицепе по болоту нужно платить.

— Это человек зарабатывает себе на жизнь. Ему надо кормить семью.

— Он получил с коммерсантов такую сумму денег, которую здешняя семья не зарабатывает и за всю жизнь!

— Это вас не касается. Это его бизнес. Не увиливайте от ответа! Что это за поддельные деньги?

— Это русские деньги, вот это — портрет нашего премьер-министра, это — тысяча русских денег…

— Это плохие деньги. У них дырочка, видите? Это не настоящие…

— У нас других нету.

— У вас должны быть доллары.

— Доллары не имеют хождение в Судане. Это деньги главного врага всех Правоверных…

— Доллары вполне могут решить вашу проблему…

— Нет, это ваша проблема. Мы не договаривались об оплате, а когда водитель взял у нас те деньги, что мы ему показали, он освободил нас от своих проблем.

— Нет. Он пришел сейчас ко мне и требует с вас по семь долларов с каждого!

— Семь долларов за 25 километров по болоту на тракторе?!!!! Мы не знали что это такси!

— Вот что: либо вы заплатите хотя бы по четыре доллара, либо мы не поставим вам выездные штампы и вас не пустят в Эфиопию.

— А это уже шантаж!

— Что поделать?! — Сами виноваты!

После короткого совещания, мы решили-таки заплатить полицейскому, но только за тех людей, которые ехали в злополучном прицепе-такси. В остальных двух тракторах путешественники заранее договорились о бесплатном проезде еще при посадке, и теперь у них проблем не возникло. Так что полицейский получил всего восемь долларов.

Нас проводили в таможню для осмотра рюкзаков. Рюкзаки разбирали на столах: первый — очень тщательно, второй — менее, третий — лишь поверхностно… пятый рюкзак лишь открыли и закрыли, а шестой вообще остался стоять в уголке даже нетронутым. Вывод — проносите контрабанду в шестом, а еще лучше — в пятом рюкзаке.

Итак, выездные штампы стоят, зажав в руках паспорта с визами Эфиопии мы пересекаем суданско-эфиопскую границу. Никаких столбов — шлагбаумов нет. Глинистая дорога спускается к броду через ручей, мы прыгаем по камешкам. О том, что пересекаем границу еще недавно враждовавших государств, напоминает спрятанный в суданских кустах БТР без колес. На эфиопском берегу виднеются точно такие же тростниковые хижины поселка Metema.

… Как нас там встретят православные эфиопы?

… ожидает ли нас обещанный голод?

… ездят ли там машины и насколько возможен автостоп?

Пока мы ничего не знаем. Начинается «эпоха первооткрытий» — до нас никто из Россиян не ездил автостопом дальше Судана — во всех следующих странах мы будем «первопроходцами».

Чтобы никому не было обидно, построились в шеренгу и одновременно сделали первый, «символический» шаг в Эфиопию.

Прощайте арабские страны, там нас так замечательно подвозили, кормили, вписывали на ночлег… а мы успели посмотреть так мало, но мы еще обязательно вернемся!

Глава 17-я

Пограничники. — Поселок Метема. — Первое знакомство с Эфиопами. — «Ю-ю-калы». — День рожденья Олега Сенова. — Бюрократические формальности в Шенди. — Быт местных жителей. — Лучший кофе на дороге.

Подошли к первым круглым эфиопским хижинам. Стены их из веток, крыша на бамбуковом каркасе крыта тростником. Окон нет — света достаточно проникает сквозь щели, через эти же щели выходит наружу дым от очага. По утрам дома в эфиопской деревне похожи на вулканы — все конусообразные крыши медленно курятся тяжелым белым дымом. У входа в одну из хижин стоит автомат Калашникова, значит здесь — «погранзастава». Англо-говорящие пограничники не проявляют интереса к нашим паспортам, но интересуются рюкзаками:

— Не везете ли вы что запрещенного?

— Нет, что вы! Только личные вещи.

— Откройте этот рюкзак. Так… ага, ладно. Остальные можете не открывать.

— Поставьте нам пожалуйста, въездные штампы Эфиопии.

— Нет. У нас здесь нет даже штампов. Проедите по этой дороге 46 километров… кстати, где ваши машины?

— Машин нет. Мы путешествуем на попутном транспорте…

— Ага, так через 46 километров будет деревня Шенди. Там нужно найти специальный офис, где вам поставят штампы.

— Спасибо за информацию. А если мы не успеем сегодня добраться до Шенди, машин то, наверное, немного…

— Это не беда. Поставите завтра, а может, через несколько дней. У нас машины не каждый день едут, да и чиновника может не быть на месте…

Вот так система! Въездной штамп ставят не на границе, а в какой-то деревне. Несколько дней можно жить в стране с неоткрытой визой! Чем дальше на юг — тем больше удивляешься.

Поселок Метема оказался больше по населению, чем его суданский сосед Галабат. Посреди грязной и кривой улицы стоял допотопный грузовик «FIAT», судя по траве под колесами, никуда не ездивший уже несколько недель. Из-под грузовика в двери ближайшего дома прошмыгнули несколько куриц — значит голод еще не наступил! Дома высотой в полтора метра были сделаны из кривых веток растущего в округе колючего кустарника. Фасады, выходящие на улицу, обмазаны глиной, остальные стены и крыши полны щелей. Нет никаких следов электричества или водопровода. Стекол на окнах тоже нет, двери, в лучшем случае, из раскатанной жестяной бочки.

В центре поселка несколько домов-магазинов и трактиров. Один лавочник говорил по- английски и охотно обменял нам несколько долларов по 7,2 эфиопских быра. На деньгах, так же как и на магазинах, надписи были продублированы на английском и амхарском языках.

Амхарская письменность очень похожа на грузинскую.

Ассортимент продуктов в магазинах развеял страхи о голоде: сахар по полдоллара, булки — килограмм на доллар, макароны, чечевица, горох, фасоль, растительное масло. Из промышленных товаров — батарейки к фонарикам, мыло, железная миска, синтетическая веревка, нож, топор. Все в весьма скромных количествах — покупательский спрос невелик.

Жители Эфиопии отличаются от суданцев цветом кожи, манерами и одеждой. Нас сразу обступила толпа эфиопов, все жители деревни, до 16-ти лет включительно, тянули к нам руку, в надежде получить денежку. Остальные просто глазели на нас, как на бесплатный аттракцион.

Толпа все росла, из хижин-трактиров вышли тетушки в фартуках и стали, на всякий случай, раздувать угли под кастрюлями — иностранцы могут быть голодными. Возле одного трактира с брезентовой крышей мы узрели на углях высокий алюминиевый кувшин, в котором, обыкновенно, в арабских странах варят фасолевую кашу «фуль». Мы ткнули пальцем в кувшин и спросили «Фуль»? Хозяйка кивнула. Так же, жестами, выяснили цену — два быра за тарелку фуля и 0,25 быра за кружку чая. Позабыв о языковом барьере, все вшестером уселись за столы, чтобы отпраздновать проникновение в новую страну и окончательное исчезновение «призрака голода». Часть любопытных эфиопов тоже попыталась сесть за наш стол, но те, кто ничего не заказывал, были изгнаны на улицу. Пока мы кушали, слух о нашем появлении все больше будоражил деревню и на улице собралась толпа в несколько сот человек. Интересно, будет ли от них какая-нибудь практическая польза?