Умельцы военной поры - Анатолий Михайлович Киселев Страница 17

же месяцы войны, например, мины типа «Рыбка» перестроили для меньших, чем предусмотрено техническими условиями, глубин. В Дунайском горле применили около 30 мин с повышенной чувствительностью, специально подготовленных для постановки автоматическим способом. Такие же мины и некоторые другие образцы, переделанные под плавающие речные мины с повышенной чувствительностью, использовались на Днепре.

Два образца мин рационализаторы приспособили для самовзрыва при всплытии на поверхность. Это существенно затрудняло их вытравливание противником и совершенно исключало возможность разоружения. Плавающий фугас, разработанный на флоте, оказался очень эффективным для ликвидации гитлеровских переправ и плавсредств.

Особенно напряжённо, поистине изобретательно трудились торпедные мастерские, организованные по инициативе и усилиями флотских специалистов в самом начале войны. На Северном флоте производительность такой мастерской росла из месяца в месяц. Если в первом полугодии 1941 года здесь отремонтировали 71 торпеду, то во втором — 252, а за первую половину 1942 года — 315 торпед.

За первый год войны ремонтники-торпедисты выполнили на подводных лодках средний ремонт 181 торпедного аппарата и текущий ремонт 114 труб. Они смонтировали и опробовали 60 приборов беспузырной (скрытой) торпедной стрельбы, вернули в строй торпедные аппараты на пяти миноносцах. Только благодаря творческой смекалке группа торпедных электриков под руководством капитана. 3 ранга Сильченко отрегулировала приборы управления торпедной, стрельбой и заменила кабели на месте путём их сращивания в горячем виде. Чтобы надёжно предохранить торпеды от обмерзания в сильные холода, мастерская Обеспечила все надводные корабли вместо старых электрогрелок новыми — собственного изготовления.

В уже упоминавшейся книге Ф. Буданова и Н. Дубровина есть любопытные цифры. На долю североморцев пришлось 63 процента торпед, израсходованных за годы войны подводниками Военно-Морского Флота. В среднем на один потопленный или повреждённый корабль североморцы тратили 3,05 торпеды, тогда как американцы в 1941 году — 11 торпед, в 1943 году — 12,7, в 1945 году — 20,7 торпеды. У англичан же цели достигала лишь каждая пятая торпеда. Одной из причин столь высокой результативности советских торпед является изобретательность моряков, творческий труд коллективов минно-торпедных мастерских.

Весьма красноречивы архивы, повествующие о делах ремонтников. С первого же дня войны произошла Коренная перестройка их работы. Началась такая ломка традиций мирного времени, что, читая документы многолетней давности, невольно поражаешься столь резким изменениям в течение буквально нескольких дней. Да что там дней — часов!

Речь здесь идёт не только и не столько о забытых выходных днях, потерянном счёте времени, огромном напряжении физических сил. Главное — характеры наших людей, проявивших такие творческие возможности, такое высокое чувство ответственности за порученное дело, такое стремление к подвигу, что любое по сложности задание выполнялось с удивительной быстротой и самым наилучшим образом.

За фантастически короткие сроки были основательно реорганизованы ремонтные органы, пересмотрена технология, изготовлено множество новой высокопроизводительной ремонтной оснастки. С работой, которая ещё вчера казалась немыслимой для флотских мастерских, сегодня оправлялись как с давно привычной.

…Субботним вечером 21 июня Архангельск жил ещё мирной жизнью. Военные моряки, получившие увольнение на берег, гуляли по набережной красавицы Северной Двины с жёнами, детьми, невестами, собирались хорошо отдохнуть в воскресный день. Радовались лету, на редкость погожему дню. В понедельник одних ждали занятия на берегу, других — море, третьих — корабли, находящиеся в ремонте.

Вероломное нападение фашистской Германии на нашу Родину поломало все планы. Каждому флотскому коллективу определили конкретные, чёткие задания, выполнить которые ещё вчера считалось бы почти нереальным. Получило их и техническое отделение Беломорской военно-морской базы, преобразованной в начале августа 1941 года во флотилию. Ему предстояло осуществить огромный объем работ, а именно: в минимально короткие сроки привести в боевую готовность корабли, находящиеся в ремонте; оборудовать для боевых действий гражданские суда в сроки, предусмотренные мобилизационным планом, а также ускорить темпы оборудования судов, выделенных Базе сверх плана торговым и рыболовным флотом; оперативно перестроить мастерские, мобилизовать их коллективы на быстрейший навигационный и аварийный ремонт кораблей; обеспечить техническими материалами входившие в строй корабли, береговые батареи и войсковые части, используя при этом местные ресурсы; расширить ремонтную базу за счёт передаваемых флотилии местных промышленных предприятий; без промедления организовать выполнение специальных оперативных заданий.

Одним из таких заданий явился ремонт крупного вспомогательного судна «Ямал», которое намечалось буквально через сутки отправить в первый морской поход. Хотя на «Ямале» были разобраны все механизмы, в том числе главные, судоремонтные мастерские благодаря поистине самоотверженному труду сумели уложиться в этот исключительно жёсткий срок. За рекордно короткое время справились флотские специалисты с восстановлением механизмов на миноносцах «Урицкий» и «Куйбышев», демонтажом и ремонтом деталей на подводных лодках, многими другими сложными работами.

Ударные темпы достигались главным образом не физическим напряжением, а в результате совершенствования технологии, чёткой организации и рационализации ремонтного производства. Специалисты-офицеры стремились так наладить дело, чтобы одновременно осуществлять возможно большее число операций, указанных в ремонтных ведомостях. Особо контролировались те, которые грозили срывом сроков.

В Баренцевом море возле Иоканги, расположенной на Кольском полуострове, затонул наш морской буксир «Северянин», наскочивший на вражескую мину. Его подняли, привели в порт, тщательно осмотрели. Корабль получил множество повреждений. Серьёзные раздумья вызвала лопнувшая в нескольких местах чугунная рама главной машины. Как быть? Ведь если отливать и обрабатывать новую, нужно не меньше 5–6 месяцев.

И все-таки специалистам мастерской удалось найти решение. На ремонт рамы и корпуса упорного подшипника вместо 150–180 суток ушло всего 12. Их хватило и для того, чтобы заменить электросеть, поправить камбуз, мебель.

На Северном флоте подорвалась на мине подводная лодка М–174. В одном из её торпедных аппаратов передняя труба по верхней направляющей дорожке лопнула на расстоянии двух метров, в фундаменте под казённой частью возникла трещина, тяга открывания передних и задних крышек погнулась, во фланцах, соединяющих передние и задние части торпедных труб, образовалась течь.

Поначалу в аппаратной мастерской, определив характер повреждений, усомнились, реален ли ремонт. Однако, как гласит народная мудрость, глаза боятся, а руки делают. Отсутствие нужного оборудования, ограниченность производственных возможностей компенсировались творческой энергией, страстным желанием возвратить лодку в строй. Здесь, как и во многих других подобных случаях, выручила смекалка.

В документах мне не встретилась общая цифра поданных и внедрённых изобретений и рационализаторских предложений на флотах в годы Великой Отечественной войны. Наверняка она внушительна, поскольку складывалась из весьма красноречивых показателей многих подразделений. Так, за второе полугодие 1944 года лишь на предприятиях, подчинённых техническому отделу Северного флота, поступило 83, принято 67 и реализовано 62 рационализаторских предложения, позволивших сэкономить сотни тысяч рублей, а главное, выполнить сложные ответственные задания.

Обстановку, в которой трудились судоремонтники на Севере, никак нельзя было назвать спокойной. Опасность грозила как с воздуха, так и с моря. Вражеская авиация систематически пыталась уничтожить ремонтные базы. За один