Город под прицелом - Андрей Михайлович Авраменков Страница 13

Бродяга в лохмотьях был рад лишь одному — у него есть цель и пока еще есть время, чтобы идти к ней.

«Интересно, здесь есть наши?» Он много дней высматривал кого-то похожего на себя. Сразу бы узнал, если бы увидел. Но никого не нашел.

Блекло-голубое небо, словно выжженное палящим солнцем, постепенно начало темнеть, наливаясь мрачными грозовыми тучами. Но тысячи несчастных, измотанных горестями и тяжелой дорогой, даже не обратили на это внимания. И вереница шагающих молчаливой змеей продолжала ползти в гору, огибая развалины. Собиралась гроза. Хромой прикинул, что она будет очень сильной и продолжительной. Питьевой воды катастрофически не хватало, во время дождя можно пополнить запасы. Она придаст силы для дальнейшего пути. За несколько месяцев с отчужденного безразличного неба не упало ни капли. Откуда взялась эта чертова засуха? Надежда пришла с дождем и прохладой.

Сначала слабенькое и далекое сияние и шум в тучах превратились в мистический грохот. Небеса стали черными, солнце растворилось. Хромому даже показалось на мгновение, что оно было лишь иллюзией. Начиналась гроза, затяжная и яростная. Вскоре потоки небесной воды залили трещины в земле, заполняя собой окружающее пространство, словно стакан, внутри которого беженцы пытались двигаться дальше. Темнота усложняла путь, грязь прилипала на ноги, ветер бил в лицо, многие стали оступаться и спотыкаться. Маленьких детей брали на руки, чтобы их не унесло потоком, потому что караван жизней, невзирая на препятствия, продолжал идти в гору. В землю ежесекундно били молнии, громыхали непреклонные тучи. Природная симфония совсем не вселяла уверенности.

Хромому не хотелось этого, но под небесный гром он снова почувствовал себя солдатом.

* * *

Каждую ночь земля тряслась от разрывов снарядов, от безумной силы артиллерийского огня, который насылали друг на друга враждующие стороны. Гор запомнил только ночи, хотя воевали и днем. Лагерь находился в отдалении от линии соприкосновения, условный фронт находился южнее. Но даже сюда доходила неестественная дрожь, держа в напряжении и заставляя ценить каждый новый день.

Вдалеке то и дело в небеса уходил новый дымок от пожарища после обстрелов. Зачастую был виден и огонь. Однажды поздней осенью совсем недалеко вспыхнул огромный огненный фонтан. Солдаты из лагеря Гора долго смотрели на эту картину, они знали, что десятки сослуживцев мучаются и обгорают заживо. Позже выяснилось, что пристрелявшиеся ополченцы попали артиллерией в склад с боеприпасами и в итоге уничтожили один из украинских блокпостов. Комбаты, осознавая, что угроза приближается, что на очереди их часть, замыкались в себе и все больше мрачнели.

Лагерь находился на возвышенности возле маленького поселка городского типа. Здесь располагался важный узел связи. Солдаты хорошо укрепились: окопы были с человеческий рост, блиндажи хорошо углублены, пулеметные гнезда по периметру и несколько танков в окопах и «зеленке». На въезде в поселок блокпост с украинским флагом, который будто бы давал дополнительную защиту. Солдаты жили в палатках, которые обогревались буржуйками. Уже холодало, а боевые действия приближались. Гору не хотелось воевать, однако он понимал, что они и так прослужили относительно спокойно в зоне АТО довольно долго.

Морозным декабрьским вечером сумерки наступили рано из-за пасмурной погоды. Жора заступил на дежурство. Холодный ветер, казалось, насквозь продувал бушлат, ног он давно не чувствовал, и постоянно хотелось в туалет. «Как раньше жили люди, когда не было больших городов и света? — предавался размышлениям постовой, всматриваясь в лесостепь. — Неудивительно, что так боялись ночи». Тьма поглощала все и делала человека слепым. Полноценными оставались лишь слух и обоняние. Сколько раз казалось, что кто-то неведомый трогает за руку или ногу… Всматриваешься в пустоту, а никого там не оказывается. А иногда так долго смотришь, что зрение играет с тобой дурную шутку: вот силуэт присел, вертит головой и вроде собирается куда-то идти. Сверкает молния — и видишь, что это всего лишь куст шевелится от слабого ветерка.

А в ближайшей тьме блуждает еще большая тьма. Ночь — не повод выспаться, а отличное прикрытие для разведки.

Гору показалось, что слышны чьи-то шаги с южной стороны посадки. Он присмотрелся, но зрение на сей раз не показало ему каких-то силуэтов и фигур. Тяжело сглотнул, почудился ему в этот момент хруст сухих веток и приглушенное шуршание. Негромко и сиюсекундно, но этого хватило, чтобы все тело напряглось.

Весь лагерь спал, военнослужащим снился дембель, многие из них уже должны были находиться дома, с родными и близкими. Командиры сыто дремали после выпитого для сугрева, слышался собачий лай, проказливым эхом доносившийся из поселка. Совсем рядом есть враг. Наутро могут обнаружить труп дежурного с перерезанным горлом.

Гор отогнал от себя эти мысли и передернул затвор автомата. Он прицелился в темную холодную пустоту, будто именно она и есть противник. Никогда он еще не целился в живого человека, пусть и предполагаемого. Руки начинали дрожать не от страха, а от нервного напряжения. Совсем рядом показался огонек тлеющей сигареты, раздался негромкий смешок со всех сторон. В этот момент у солдата сдали нервы — и он открыл огонь из автомата…

Весь лагерь проснулся, командование опросило Георгия, солдаты прочесали местность. Никаких результатов — ни следов, ни окурков, ни поломанных веток. Ничего. Но уснуть в ту ночь никто больше не смог.

На следующий день пришло подкрепление, командование бригады связалось со штабом, доложило о своем прибытии и получило новые приказы. Часть солдат осталась в поселке, остальные с тяжелой техникой и артиллерией двинулись к деревне южнее, которая была нейтральной территорией.

— Пора лечиться у психиатра, — улыбнулся Жора, когда вместе с Эдиком и Федей разгружал ящики с боеприпасами.

— Да ладно тебе, нам всем надо, — отозвался Федя.

Поселок усиленно укреплялся, готовились к прорыву ополчения. Целый день Гор со своей компанией углублял окопы. Работа нелегкая, но бывает и хуже. Впереди раздавались еле слышные автоматные очереди — армия заходила в деревню и, видимо, наткнулась на разведывательно-диверсионную группу. Боевики и сепары, как все их здесь называли, проводили разведку боем. Прощупывали, насколько сильная оборона. «Ничего, выкусите», — подумал Жора, еще быстрее копая. Вернее, пытаясь быстрей копать — мерзлая земля упорно сопротивлялась.

Друзья остановились, чтобы покурить.

— Я рассчитывал на дембель, а не на эту фигню, — тихо вздохнул Георгий.

— Приятного мало, — отозвался Эдик. — Но мы все еще живы, — пар вылетал из