Борис Сопельняк - Секретные архивы ВЧК-ОГПУ Страница 76

— Воды-то я дам,—протянул следователь кружку.—Пейте. Но допрос еще не закончен... Меня вот что интересует. Черт с ним, с вашим фашизмом, в конце концов, это не больше чем теория. А вот как вы относитесь к террору? Террору в вашей программе место есть?

—В принципе, я против террора, так как он ничего не решает. Эсерка Каплан помогла отправиться на тот свет Ленина—его место занял Сталин. Если убрать Сталина — в его кресло сядет Каганович. Ну и что? Линия-то останется прежней. Но Сталин — случай особый. Он заслуживает того, чтобы его убрали. Никто не причинил России столько бед, сколько он, а за эго надо платить — платить своей жизнью.

— И как вы намеревались это сделать?

— Как — это второй вопрос. Я бы придумал, как с ним рассчитаться. Главное, я пришел к выводу, что это необходимо сделать.

— И вы этого не скрывали?

— От своих друзей, нет. И должен упредить ваш следующий вопрос, они меня в этом поддерживали.

Трудно понять, чем руководствовался Николай Зимин, так откровенно беседуя со следователем, скорее всего, он решил, что терять ему уже нечего, так пусть хоть в проколах допросов и он, и его взгляды выглядят достойно.

А 27 января 1933 года состоялось заседание печально известной «тройки» ОГПУ. Николая Зинина, Алексея Хакова и Михаила Аброшина приговорили к расстрелу. Ивану Самойлову и Александру Модестову дали по 5 лет. Ивана Смирнова сослали на 3 года, а Серафим Струков получил 3 года условно.

Странные испытываешь чувства, закрывая папку с делом № 1810. С одной стороны, нам никогда не понять, на что рассчитывали бунтовщики: до Сталина им не добраться, крестьянство не понять, казаков к вооруженному выступлению не подтолкнуть. А с другой — так и хочется воскликнуть словами поэта: «Да, были люди в наше время!» В наше—это, само собой разумеется, не в нынешнее, а в те, теперь уже далекие, 30-е годы прошлого века.

Был страшный репрессивный аппарат, была нелюдь, готовая за похлебку с большевистского стола пытать и расстреливать, были партийные бонзы, ради власти сметающие все и вся на своем пути. Но были и честные, чистые люди, понимавшие, что страна превращается в огромный концлагерь, что идеалы революции попраны, что Россию нужно спасать. Как? Этого они зачастую не знали. Но в том, что за правое дело нужно бороться, были уверены. И платили за это самым дорогим, что есть у человека, — своей жизнью.