Джереми Скейхилл - Грязные войны: Поле битвы — Земля Страница 36

В большей степени вкусам Рамсфелда отвечал генерал Уэйн Даунинг, возвращенный на службу из отставки после событий 11 сентября. Он стал заместителем советника по национальной безопасности и координировал американскую кампанию, направленную против террористических сетей и «тех, кто их поддерживал»[569]. Хотя технически он был подчинен советнику по национальной безопасности Райс, в Белом доме он представлял интересы JSOC. Даунинг выступал за то, чтобы JSOC вернулось к своим истокам, став «незаметной силой, действующей на упреждение, с улучшенными возможностями по поиску целей и ударам по ним в рамках длительных операций»[570]. Он начал выступать за то, чтобы силы специальных операций готовились к «будущей непрямой и скрытной глобальной войне с терроризмом, которая будет вестись на территории стран, с которыми мы не находимся в состоянии войны». Эти силы также должны были быть готовы проводить операции в «многочисленных, охраняемых или закрытых для доступа зонах». Он рекомендовал подчинить JSOC напрямую министру обороны, а не управлять его действиями через обычную систему передачи команд и распоряжений.

На деле JSOC уже обретало свободу. Когда Даунинг начал действовать, используя официальные каналы, Рамсфелд и Чейни, по словам Уилкерсона, уже «обошли Командование специальных операций[571], обратившись напрямую в Форт-Брэгг и отдав приказы силам специального назначения, которые в основном касались прямых действий». Приказы шли прямо из аппарата вице-президента в JSOC. Через несколько месяцев Холланд будет освобожден с поста начальника SOCOM.

Это было началом многолетнего проекта Рамсфелда и Чейни по выделению этого небольшого, элитного, действующего с хирургической точностью подразделения из общей структуры военного руководства и превращению его в глобальный механизм совершения убийств. До 11 сентября у них существовали обширные планы в отношении JSOC, а террористический акт предоставил все «боеприпасы», необходимые им в личной войне за освобождение этих отборных подразделений от какого-либо надзора.

«Я был свидетелем развития того, что позже происходило в Ираке и Афганистане. Силы специальных операций действовали на обоих театрах, даже не ставя в известность о своих операциях общевойсковых командиров, — вспоминал Уилкерсон. — Это опасно, это крайне опасно. Когда командующий на театре не знает, что вы делаете, результатом может стать полная неразбериха»[572]. Уилкерсон вспоминал о тех временах, когда работал в администрации Буша: «JSOC действовало как своего рода филиал администрации. Они делали то, что хотела исполнительная власть — читай: Чейни и Рамсфелд. Во многом у них был карт-бланш — «если вам надо что-то сделать, делайте это». Подобное положение вещей очень беспокоило меня, солдата, привыкшего к обычному порядку действий».

В вопросе о разведывательной информации, касающейся войны в Ираке, Рамсфелд и Чейни испытывали глубокое отвращение к ЦРУ. Когда они планировали другие войны, то также не верили в то, что аналитики Управления смогут предоставить им сведения, необходимые для нанесения упреждающих ударов по всему миру. Рамсфелд полагал, что силы специальных операций нуждаются в собственной разведке, которая должна обеспечивать глобальную кампанию убийств и захватов. JSOC уже тесно контактировало со знаменитой структурой технической разведки ISA (Intelligence Support Activity), иногда называемой просто Activity. Также известное под наименованием Gray Fox[573] подразделение специализировалось на оперативной электронной разведке и перехвате информации. Однако Рамсфелд хотел получить в свои руки службу, обладавшую аналогичными с ЦРУ возможностями[574], построенную на принципах агентурной разведки (HUMINT). Весной 2002 г. комиссия под руководством бывшего советника по национальной безопасности Брента Скоукрофта рекомендовала, чтобы Агентство национальной безопасности, Национальное управление военно-космической разведки (NRO), а также Управление космической разведки и картографии были выведены из подчинения Пентагона и вошли в структуру ЦРУ[575]. Рамсфелд не замедлил с резким ответом и двинул американскую разведку в прямо противоположном направлении.

В апреле 2002 г. началась реализация проекта Icon[576]. Программа финансировалась из «перепрограммированных» фондов Пентагона, и о ней не были уведомлены комитеты конгресса по разведке. «Новые тайные группы»[577], состоящие из «оперативников, лингвистов, дознавателей и технических специалистов», развертывались вместе с силами специальных операций. Их задачей стало ведение агентурной разведки — с помощью допросов в полевых условиях, наблюдения и работы с местными источниками и возможностями. Начав свою деятельность под различными кодовыми наименованиями, программа позже стала известной под названием SSB (Strategic Support Branch — Отдел стратегической поддержки)[578]. В июле 2002 г. президент Буш своим распоряжением пере-подчинил Gray Fox Командованию специальных операций[579], таким образом предоставив Рамсфелду контроль над значительной частью американского разведывательного потенциала. Новое заведение, в котором совместно работали Gray Fox и SSB, должно было в реальном времени предоставлять силам специальных операций разведданные, которые позволили бы выслеживать предполагаемых боевиков, предотвращать планируемые теракты и заниматься «подготовкой зоны боевых действий» для возможных военных операций. Короче говоря, подразделение должно было помочь в организации глобальной охоты за людьми. Если сотрудники Дуга Фейта должны были поставить под сомнение превосходство аналитиков из ЦРУ, то от SSB ожидалось, что оно превзойдет авторитетов Управления в области агентурной разведки.

Местом проведения операций могла стать любая страна мира, вне зависимости от того, была ли она врагом или союзником Соединенных Штатов. ЦРУ, американские послы и правительство должны были оставаться в неведении о происходящем. Ранние меморандумы Рамсфелда, посвященные планированию операций, демонстрировали его желание сфокусировать деятельность SSB по сбору разведывательной информации на «формирующихся целях, таких, как Сомали, Йемен, Индонезия, Филиппины и Грузия»[580]. SSB была создана для того, чтобы «действовать, никак не проявляя себя, под непосредственным руководством министра обороны». Газета Washington Post получила в свое распоряжение внутренние документы Пентагона, призывавшие создать отдел HU MINT, «непосредственно выполняющий распоряжения министра обороны». Эти подразделения SSB должны были действовать под «неофициальным прикрытием», порой используя вымышленные имена и указывая ложную национальную принадлежность, с целью обеспечить работу «по всему спектру задач агентурной разведки». Налицо был прямой вызов ЦРУ, чей Оперативный директорат традиционно занимался выполнением тайных задач, особенно если речь шла о деятельности на территории «дружественных» стран или же государств, «военный конфликт с которыми являлся отдаленной или маловероятной перспективой». Формально в служебных инструкциях SSB говорилось о необходимости «координации», заключавшейся в уведомлении Управления за 72 часа до начала операции по сбору разведывательной информации. Однако Отдел собирался радикально «оптимизировать» темпы и размах тайных операций по ликвидации подозреваемых в причастности к терроризму лиц, где бы они ни проживали.

«Совершенно очевидно, что Чейни, в меньшей степени Рамсфелд, рассматривали ЦРУ как слабаков, а также считали, что в своей основе Управление политически ненадежно[581], - вспоминал профессиональный сотрудник ЦРУ Филипп Джиральди. — Было решено пойти по пути JSOC. Однако здесь тоже были свои проблемы. Когда на острие удара в подобных операциях оказываются военные, в то время как вы ни с кем не воюете, когда приходится посылать людей на территорию других стран, вы сами ищете проблемы на свою голову. Причем именно для того чтобы избежать подобных проблем и создавались разведывательные структуры». Тайные операции позволяют американским разведчикам нарушать международные соглашения и нарушать законы стран пребывания. В то же время операции, проводимые вооруженными силами, в соответствии с американским законодательством, должны осуществляться в соответствии с нормами международного права, законами ведения войны и Женевскими конвенциями. Следует отметить, что у администрации Буша было свое, особое, мнение, когда речь шла о статусе некоторых лиц, удерживаемых военными. Использование в тайных действиях американских сил специальных операций могло означать, что они утратят статус, предоставленный им Женевскими конвенциями[582], будут обвинены в шпионаже, а в конечном итоге будут отнесены к «незаконным комбатантам». Оппоненты были обеспокоены риском для американских военнослужащих в случае их попадания в плен. В этом случае захватившие их лица могли игнорировать запреты Женевских конвенций на пытки и бесчеловечное обращение, как об этом говорил и президент США.