Южная Корея. Цена экономического чуда - Олег Владимирович Кирьянов Страница 26

Создается впечатление, что всё или почти всё долгое время пытались просто решить деньгами. Согласно оценкам специалистов, за период с 2005 по 2021 г. на различные программы стимулирования рождаемости было потрачено 200 трлн вон, а если добавить косвенные субсидии и программы поддержки, то цифра вырастет до 380 трлн вон. Это более 300 млрд долларов – огромная сумма. При этом расходы росли пропорционально обострению проблемы. Если в 2010 г. власти РК потратили на эти нужды 5,9 трлн вон, то в 2020 г. – уже 40 трлн, а в 2021 г. – 43 трлн вон (почти 40 млрд долларов). Чтобы было понятно, то на оборону Южная Корея тратит лишь незначительно больше. Если разделить размер субсидий на количество родившихся в тот или иной год детей, то получится, что на каждого появившегося корейского новорожденного в 2020 г. пришлось почти 150 млн вон – около 120 тысяч долларов, весьма солидная сумма.

Поначалу пытались зайти в лоб, полагая, что корейцы сразу бросятся рожать, как только им пообещают субсидии и помощь. Это не сработало. Тогда стали изучать проблему глубже, поняв, что молодым часто негде жить, без чего трудно говорить о рождении детей, есть проблемы с работой, женщинам сложно продолжать карьеру при сохранении прежних правил, не хватает детских садов, маленькие отпуска по уходу за детьми и т. д. В общем, система льгот заметно расширилась, однако, как утверждает статистика, ситуация становится все хуже и хуже. Если же основываться на субъективных впечатлениях от общения с молодыми корейскими родителями, то те жалуются, что многие меры поддержки слишком уже косвенные, а расходы на ребенка все равно многократно больше любых субсидий. Не так все просто и у женщин, которых рождение детей все равно часто заставляет в лучшем случае прерывать карьеру, а в худшем просто ставить крест на прежних амбициях: если после рождения ребенка они и возвращаются на работу, то на какую-то другую, менее интересную и ниже оплачиваемую.

С декабря 2020 г. стартовал четвертый этап решения проблемы низкой рождаемости. Звучит идея несколько расплывчато, но заключается она в попытках в целом улучшить качество жизни, что, по замыслу идеологов программы, должно уже сподвигнуть корейцев на деторождение. Некоторых специалистов коробит от прямолинейного восприятия властями населения как каких-то роботов по повышению экономической конкурентоспособности страны. Специалисты указывают, что как меры по снижению рождаемости, так и противоположные инициативы, указывающие, что «мало детей – это мало работников», – это слишком «потребительское» отношение к людям. Сейчас корейцев, особенно молодежь, которая и так уже живет в относительном достатке и в условиях развитой страны, мало трогают призывы кого-то «догнать и перегнать» и какие-то лозунги «за государство», а больше заботит личное благосостояние. Вот на это и пытаются сделать упор разработчики демографических программ: чтобы работать и отдыхать было проще и лучше. Но, повторимся, объективная статистика фиксирует обратный эффект: несмотря на вложенные огромные деньги, корейцы не стали больше рожать. Кроме того, многие пары не рожают уже не потому, что не могут себе это позволить (хотя есть и такое), а потому, что делают сознательный выбор в пользу собственного удобства и комфорта.

Впрочем, как говорят те же специалисты, пока еще ни одна развитая страна не смогла решить проблему рождаемости за счет лишь внутренних резервов. Получается, что людей проще заставить рожать меньше детей, а вот наоборот куда сложнее, если не сказать невозможно. Успешный опыт решения проблемы у некоторых стран Европы был лишь в тех случаях, когда власти начинали стимулировать приток мигрантов из других стран, где пока еще рождаемость гораздо выше. Вот семьи этих новых граждан куда более многочисленные, чем у коренных жителей. Однако власти Южной Кореи и ее общество в целом при всех разговорах о глобализации и «мире без границ» отнюдь не спешат открывать свою страну для иностранцев с целью постоянного проживания. Корея вынужденно стимулирует приток как дешевой, так и высококвалифицированной рабочей силы, но очевидно, что «идеальный» иностранец остается в глазах корейцев гостем, который рано или поздно должен уехать из Кореи. Беженцев, мигрантов Южная Корея принимает очень тяжело, да и общество, где исторически жила лишь одна нация, не очень готово к сосуществованию с другими культурами на равных. Пока же ставка делается на разного рода субсидии, программы, призывы, в надежде, что корейцы одумаются и станут-таки заводит детей так же, как это делали их бабушки и дедушки.

Глава 14. Одинокие меняют Корею

Ан Хён Чжон, 36-летний владелец небольшой гамбургерной в популярном среди молодежи районе Синса, недавно взял крупный заем в банке и потратил его на серьезное изменение интерьера своего ресторана: почти треть столов он убрал, заменив их длинными и узкими стойками, где удобно есть поодиночке. «Я давно заметил, что все больше клиентов приходят ко мне одни. Им приходилось занимать столики, рассчитанные на два-три человека. Стойки же позволяют мне оптимально использовать пространство, увеличив количество тех, кто может единовременно кушать, да им самим удобнее так. Судя по кассе, количество моих клиентов возросло теперь почти в два раза. Думаю, что проблем с возвращением займа не будет», – сказал он, продемонстрировав уверенность в своем решении.

В Южной Корее растет как абсолютное, так и относительное количество живущих поодиночке людей, и этой неизбежно сказывается на самых разных сферах – от отдыха и развлечений до здравоохранения, питания и экономики. Одиноких становится больше, растет их совокупная сила, влияние, в том числе финансовое, и это меняет саму Корею. Как мы уже говорили ранее, сейчас в Корее больше всего семей – это те, что состоят из одного человека, таково каждое третье официально зарегистрированное домохозяйство. А совокупная доля семей из двух и менее человек перевалила за 60 % (61,7 %). При этом ВВП на душу населения в Южной Корее превысил 30 тысяч долларов. Согласно оценкам Корейского института промышленной экономики и торговли (KIIET), уже в 2030 г. совокупный объем потребления живущих поодиночке корейцев превысит потребление тех, кто живет в семьях из четырех человек – 16 трлн вон против 14,1 трлн вон.

Все это меняет общественные взгляды, стандарты поведения. Если раньше на идущего в одиночку в ресторан, бар или в кино корейцы смотрели с состраданием – «потому что одному плохо», то теперь купоны для похода в ресторан одному, бары с местами для одиночек, туры за рубеж для одного – это целая индустрия, которая процветает. Конечно, может