Южная Корея. Цена экономического чуда - Олег Владимирович Кирьянов Страница 14

говорит, что «ходит к психологу и лечится от депрессии», часто будут смотреть искоса. Само собой разумеется, что об этом не надо говорить при приеме на работу или в трудовом коллективе, если не хотите «оргвыводов» со стороны начальства или коллег. Высока вероятность, что сначала начнут шушукаться, а потом в итоге вас будут куда-то задвигать. Во многом, кстати, напоминает отношение, распространенное в России: «Что у тебя болит? Депрессия? – Иди работай, это лучшее лекарство!» Ну или посоветуют залить проблему спиртным – тоже весьма популярный для Кореи способ «лечения недуга».

Врачи указывают на сложности с выпиской нормального курса лекарств, которые бы помогли справляться как с депрессией, так и с бессонницей. Парадоксально, но получается замкнутый круг. Власти боятся, что, получив много «опасных» таблеток, люди попытаются их переесть, чтобы свести счеты с жизнью, а потому ограничивают возможность приема лекарств. В итоге же люди страдают от депрессии и бессонницы, не могут пройти достаточного по продолжительности курса медикаментозных препаратов, а потому, как следствие, идет ухудшение состояния и повышение склонности к суициду.

Южная Корея, имея самый высокий уровень суицидов, тратит на профилактику и борьбу с этим явлением куда меньше средств, чем другие развитые страны. За период с 2011 по 2020 г. в РК на эти нужды было потрачено 110,9 млрд вон или около 90 млн долларов, то есть в среднем около 9 млн долларов в год, что очень немного для Южной Кореи. Для сравнения – бюджет на те же нужды у Японии превысил корейские расходы более чем в 40 раз. В 2021 г. в госбюджете РК расходы на снижение уровня суицидов увеличились до 36,8 млрд вон (ок. 30 млн долл.), что составляет существенный рост, но если посмотреть на весь госбюджет РК, то на эти нужды выделено лишь 0,007 %.

Наверное, только глубокие научные исследования дадут ответ на то, почему самоубийства так распространены в стране. Во многом это видится как следствие того напряжения и высочайшей конкуренции в обществе, которая обеспечивает успех только тем, кто трудится на полную катушку. Если же ты где-то дал слабину, то поезд ушел и новый состав не придет, а потому часто проще, как считают многие корейцы, выйти из уже проигранной гонки. Вполне может быть и то, что если в других странах фрустрацию на свои обиды и неудачи люди выплескивают не на себя, а на окружающих, что выливается в рост преступности, то корейцы начинают с себя. Трудно сказать однозначно. Но эта проблема стоит очень остро и в значительной степени является неизбежным следствием и платой за тот успех, которого Корея уже достигла и продолжает развивать. Только путь максимального напряжения дает надежду на то, что удержишься на плаву в этой беспощадной конкуренции в обществе, а если уж не удержался, то проще утонуть, чем барахтаться всю жизнь – так, судя по статистике, думают многие корейцы.

Глава 5: Нашу волю не сломить: пили, пьем и будем пить!

В Корее есть устойчивый стереотип по поводу россиян, которые, с точки зрения корейцев, должны быть монстрами по части потребления спиртного. Однако любой россиянин, который прожил в Южной Корее более-менее длительное время, наверняка хмыкнет в ответ, сказав что-то типа: «Да корейцы сами еще фору кому угодно дадут в этом деле!»

Если оценивать происходящее в Корее за последние годы в динамике, складывая вместе как личные впечатления, так и официальную статистику, то в целом можно сказать, что корейцы стали пить чуть меньше и чуть реже – налицо попытки антиалкогольных кампаний, – но создается впечатление, что делают они это, как говорится, «не от души, а потому что так надо» и без особой охоты, потому и результаты не такие уж впечатляющие. Спиртное по-прежнему составляет важную часть жизни и культурного досуга жителей Страны утренней свежести.

Для начала попробуем разобраться, сколько именно корейцы пьют. Со статистикой есть проблема в том, что часто опросы и исследования выдают совершенно разные результаты. Но периодически в корейских СМИ появляются публикации типа: «А мы пьем-то немало! И с этим надо что-то делать!» Если брать последнюю доступную статистику Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), где обобщены данные за «докоронавирусный» 2019 год, то корейцы (впрочем, как и россияне) отнюдь не среди главных любителей спиртного на планете. Первая десятка самых пьющих стран мира монополизирована почти полностью Европой, а больше всех, как выясняется, пьют в Чехии (14,26 л чистого алкоголя на человека за год), следом идет Латвия (13,19) и Молдова (12,85). В первой десятке также значатся Германия, Ирландия, Болгария и другие. Единственная неевропейская страна – Уганда. Южная Корея же лишь на 57-м месте в мире с достаточно невысоким (на фоне остальных) уровнем потребления в 8,45 л за год. Россия, кстати, на 33-м месте – 10,5 л. Еще раз подчеркнем, что все это разговор про «доковидную эпоху», потому что пандемия многое изменила в привычках людей, в том числе и по части потребления спиртного, хотя в Корее, если забегать вперед, то скажем, что пить меньше не стали, а стали делать это в других местах.

Что можно сказать, глядя на статистику ВОЗ? Корейцы, получается, отнюдь не самые главные «алкоголики», однако, если опираться на личные впечатления, назвать их убежденными трезвенниками тоже язык не поворачивается.

Если же брать статистику, которую собрали сами корейцы и которая была опубликована в апреле 2022 г. (но данные за 2020 г.), то совокупный рынок алкоголя был оценен в 8 трлн 800 млн вон (около 8 млрд долларов).

На что же налегают корейцы в своих алкопредпочтениях? Два лидера очевидны, и они не меняются уже давно – это пиво и корейский алкогольный напиток «сочжу» (наверное, можно в чем-то сравнить с японским сакэ, крепость от 11 до 20 градусов). На эти два вида спиртного как минимум с 2016 г. приходится 83–85 % всего потребленного в стране алкоголя. Если верить статистике, то идет ожесточенная борьба между пивом и сочжу: вплоть до 2018 г. чуть больше пили пива, но с 2019 г. стало побеждать сочжу – 43 % рынка против 40 % у пива.

Южнокорейские журналисты любят писать про «изменение предпочтений», «новые веяния во вкусах», приводить внушительные показатели роста импорта таких нетрадиционных для Кореи алкогольных напитков, как красное вино, виски и прочее. И это в некоторой степени соответствует действительности. Если лет двадцать назад даже в столице сложно было найти бары с хорошим выбором красных вин и виски, то теперь их стало гораздо больше. В магазинах заметно расширился ассортимент. Вино и виски стали своего рода «модными» среди корейцев напитками. Это признак утонченности, западного (а,