Третий Рейх. Война: до критической черты. Книга I - Олег Юрьевич Пленков Страница 78

еще обозрима и ее можно описать, то командование армией — это небольшое, но довольно сложное министерство. В руководстве армией (АОК 18 — Armee Oberkommando 18) работало до 100 офицеров, 130 унтер-офицеров, 25 чиновников и несколько сотен служащих вермахта (от шоферов и поваров до зенитчиков). Во главе всего этого хозяйства стоял командующий армией — ответственный за все происходящее в армии, как министр в своем министерстве; ему подчинялся (как статс-секретарь) начальник штаба и множество других отделов и служб. В первые четыре месяца войны АОК 18 был мобильным центром армии и в период наступления 10 раз менял место своей дислокации. Однако с 20 сентября 1941 г. командование и штаб армии расположились в здании бывшего легочного санатория Большево вблизи Сиверской, в 45 км от линии фронтк. Главнокомандующим армией был генерал-полковник Георг фон Кюхлер (1881–1968); позже, в 1942–1944 гг., в чине генерал-фельдмаршала он командовал группой армий «Север». Начальником штаба 18-й армии был Вильгельм Хассе, офицер Генштаба. Третьим офицером в иерархии армейского командования был первый офицер Генштаба (1а) подполковник барон Мориц фон Штрахвитц — впоследствии командир дивизии в чине генерал-лейтенанта. 1а был ответственен за оперативные и тактические боевые задачи. Ему помогал третий офицер Генштаба (1с), который занимался вопросами войсковой разведки; в его обязанности входил ежедневный доклад о положении дел у противника. Вопросами, прямо не относящимися к ведению военных действий, командующего армией старались не обременять и решали их самостоятельно. Отдел оберквартирмейстера был самым большим в АОК, но менее престижным, поскольку занимался вопросами снабжения, обеспечения и администрирования на занимаемой территории.

Части 18-й армии еще в июле 1941 г. захватили города Остров и Псков и вторглись в пределы Ленинградской области. К осени 1942 г. они завладели 51 (из 72) районом области. Кроме Острова и Пскова, были оккупированы Новгород, Луга, Выборг, Гдов, Старая Русса, Порхов, Кингисепп, Гатчина, Пушкин, Павловск, Петергоф. Ни в одном другом месте СССР оккупанты не были так долго: 29 месяцев. Политика немцев по отношению к местному сельскому населению Ленинградской области эволюционировала от «мягкой» к более жесткой (под влиянием партизанского движения). Оккупационный район армии был разделен на тыловой район (rückwärtiges Armeegebiet) и район боевых действий (Gefechtsgebiet)', последний был довольно узким. У 18-й армии фронтовая полоса составляла всего 10–15 км, в пределах которой находились и штабы корпусов. В наиболее важных пунктах оккупационного района 18-й армии находились полевые комендатуры и местные комендатуры — в Нарве, Крас-ногвардейске, Сиверской, Вырице, Тосно и Любани[640]. Армейское руководство с его тайной полевой полицией (Geheime Feldpolizei) и полевой жандармерией (Feldgendarmerie) должно было примириться с тем, что в их районах самостоятельно действовали эсэсовские и полицейские формирования.

Для того чтобы обеспечить безопасность тыла и заручиться поддержкой 1,26 миллиона жителей оккупированных районов Ленинградской области, командование 18-й армии восстановило деятельность русской православной церкви, разрешило начальные школы, допустило торговлю. Это также способствовало дружелюбному, в целом, отношению местного населения к солдатам вермахта. Кстати, фон Лееб при передаче 18-й армии «приказа о комиссарах», сказал, что он считает этот приказ «правовой глупостью», и рекомендовал его бойкотировать[641].

17 января 1942 г. вместо фон Лееба командующим группы армий «Север» стал фон Кюхлер. Поводом для отставки фон Лееба был Демянский выступ, на котором были Н-й и Х-й армейские корпуса, далеко врезавшиеся в советские позиции. Лееб полагал, что этот выступ не имеет никакого оперативного значения, и напряжение, вызванное снабжением по воздуху окруженных немецких войск, — это лишняя трата ресурсов. Гитлер, напротив, полагал, что Демянский выступ связывает большое количество советских войск и таким образом выполняет свою роль в противостоянии на Восточном фронте[642]. К тому же фон <Пееб раздражал Гитлера своими откровенными антинацистскими высказываниями.

В Нюрнберге Кюхлера обвиняли в основном как командующего 18-й армией, поскольку командующий армией несет ответственность за исполнительную власть и порядок на территории, которую его армия занимает. Соответственно, участь гражданского населения на этой территории — это сфера компетенции старшего офицера армии. На процессе в Нюрнберге Кюхлер заявил, что не он объявил войну Советскому Союзу, а Третий Рейх. Кроме того, Гитлер в течение войны многократно вмешивался в компетенции командующего армией, поэтому Кюхлер, по его словам, предпочитал заниматься исключительно военным руководством[643].

Отношение к местному населению и мероприятия руководства 18-й армией произвели впечатление на главу КОНР (Комитет освобождения народов России) генерала А. А. Власова. Завершив поездку по ряду городов и сел, находившихся в тылу немцев, он отмечал, что ни в одной другой зоне оккупации не было столь отрадных перемен, произошедших в результате действий немецкой администрации. Вместе с тем, из отчетов СД в армейском тылу группы армий «Север» видно, с какой жестокостью велась борьба не только против партизан, но и против той части населения, которая отказывалась сотрудничать с оккупантами. Ради достижения лояльности местного населения руководство группы армий «Север» пошло на раздел колхозной земли и поощрение единоличных хуторских хозяйств. СД с удовлетворением отмечала, что в связи с ликвидацией колхозов настроение населения заметно улучшилось[644]. Продовольственный налог, назначенный немцами, был меньше, чем при советской власти, но взимался довольно жестко. Крестьян нередко обманывали — так, осенью 1942 г. тыловые службы 18-й армии раздали им трофейных лошадей. Крестьяне зимой их откормили, надеясь на них работать. Однако весной лошадей потребовали обратно[645]. В целом, однако, земельная реформа обеспечила симпатии крестьян по отношению к немцам и лишила советские власти надежды на массовые выступления крестьян против оккупантов. Сами немцы, однако, весьма критически оценивали ситуацию. Так, 11 июля 1943 г. разведотдел 61-й пехотной дивизии доносил: «Восточный поход показал, что наши представления о большевизме не совпадают с действительностью не только в оценке его военной мощи, но и в оценке его моральных сил. Старшее поколение, знавшее царское время, менее прониклось большевистскими идеями и легче поддается нашему влиянию. В отношении же молодежи следует констатировать сильное влияние большевизма… При нашем первом соприкосновении с русскими мы произвели на них благоприятное впечатление. Однако неуважение к их духовным особенностям, наши многочисленные расстрелы пленных, часто в присутствии местных — жителей, наша болтовня о колониальном народе сильно ослабили это хорошее впечатление и подорвали наш авторитет. Воспитанные в духе равенства всех людей, они не могут понять — почему мы, поющие хвалебные гимны жизни немецких рабочих, заставляем их работать больше прежнего при самых плохих условиях»[646].

Исполнительная власть руководства армией была также ограничена экономическими организациями, которыми распоряжался Геринг как генеральный уполномоченный по четырехлетнему плану. Разделение властей в полицейских и экономических вопросах дало возможность руководству армией после войны сваливать вину