Homo Bonus. Обнадеживающая история человечества - Рутгер К. Брегман Страница 7

Этот циничный взгляд был популярен еще среди древних греков. Его высказывает один из первых историков Фукидид, описывая гражданскую войну, вспыхнувшую на греческом острове Керкира (Корфу) в 427 году до н. э. «Когда обычные условности цивилизованной жизни были отброшены, – читаем у него, – люди, по своей природе всегда готовые оскорбить ближнего даже там, где существуют законы, показали свое истинное лицо»[62]. Иными словами, люди вели себя как звери.

Негативным мировоззрением было пронизано и христианство с первых лет своего существования. Отец церкви Августин (354–430) популяризировал понятие первородного греха. «Никто ведь не чист от греха, – писал он, – даже младенец, жизни которого на земле один день»[63].

Концепция первородного греха оставалась популярной во время Реформации, когда протестанты порвали с Римско-католической церковью. По словам богослова и реформатора Жана Кальвина, «наша природа не только лишена добра, но и настолько плодородна и плодотворна для всякого зла, что не может бездействовать». Этот тезис пронизывает ключевые протестантские тексты, такие как «Гейдельбергский катехизис» (1563), который сообщает нам, что люди «совершенно неспособны творить добро и склонны ко всякому злу».

Как ни странно, даже представители Просвещения, ставившие разум выше веры, твердо верили в порочность человека. Ортодоксальные верующие были убеждены, что люди по своей сути развращены и лучшее, что можно с этим сделать, – попытаться прикрыть «срам» тонким налетом благочестия. Мыслители Просвещения не спорили с тезисом о гнилой сущности человека, но призывали скрывать ее под покровом разума.

Когда дело касается представлений о человеческой природе, поражает преемственность всей западной мысли. «Ибо о людях в целом можно сказать, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману», – резюмирует отец политической науки Никколо Макиавелли. «Все люди были бы тиранами, если бы могли», – соглашается с ним Джон Адамс, отец американской демократии. «Мы происходим от бесконечного ряда поколений убийц», – ставит человечеству диагноз Зигмунд Фрейд, родоначальник современной психологии.

В XIX веке на сцену истории ворвался Чарльз Дарвин со своей теорией эволюции, и ее тоже быстро подогнали под теорию лакировки. Известный ученый Томас Генри Гексли (которого называли «бульдогом Дарвина») проповедовал, что жизнь – это одна великая битва «человека против человека и нации против нации»[64]. Философ Герберт Спенсер утверждал, что мы должны раздувать пламя этой битвы, поскольку «все усилия Природы направлены на то, чтобы избавиться от [бедных], очистить от них мир, освободить место для лучших»[65]. Его книги расходились огромными тиражами.

Самое странное здесь то, что этих мыслителей почти единодушно провозглашали «реалистами», а тех, кто верил в человеческую порядочность, высмеивали[66]. Эмма Гольдман, феминистка, чья борьба за свободу и равенство навлекла на нее потоки клеветы и оскорблений, однажды написала: «Бедная человеческая природа, какие ужасные преступления были совершены во имя твое! […] Чем могущественнее интеллектуальный шарлатан, тем решительнее он настаивает на порочности и слабости человеческой натуры»[67].

Лишь недавно исследователи из самых разных областей науки стали приходить к выводу, что мрачный взгляд на человечество пора пересмотреть. Пока это понимание только зарождается, и многие ученые даже не подозревают, что они не одиноки в своих догадках. Когда я рассказал одной своей знакомой – выдающемуся психологу – о новых течениях в биологии, она воскликнула: «О, значит, и там тоже поняли?»[68]

4

Прежде чем перейти к рассказу о поисках нового взгляда на человечество, я хочу кое о чем предупредить.

Во-первых, защищать человеческую порядочность – все равно что сражаться с лернейской гидрой, у которой на месте одной отрубленной головы отрастают две новые. Цинизм – та же гидра. На один опровергнутый мизантропический аргумент приходится два новых. Теория лакировки – это зомби, который постоянно возвращается.

Во-вторых, защищать человеческую порядочность – значит противостоять власть имущим. Для них оптимистичный взгляд на мир – угроза, мятеж и провокация. Ведь это значит, что люди – вовсе не эгоистичные твари, которых нужно контролировать и держать в ежовых рукавицах. Это значит, что нам нужен совершенно другой стиль лидерства. Компания с высокомотивированными сотрудниками не нуждается в менеджерах. Демократия с заинтересованными гражданами не нуждается в профессиональных политиках.

В-третьих, защищать человеческую порядочность – значит оказаться под шквалом насмешек. Вас будут обвинять в наивности. В глупости. Мелкие погрешности вашей аргументации будут раздувать до невероятных масштабов. Короче говоря, циником быть куда проще. Профессор-пессимист, проповедующий доктрину человеческой порочности, может предсказать все, что пожелает. Даже если его пророчества не сбудутся прямо сейчас, нужно просто подождать – беда ведь всегда не за горами. Ну или это просто сам профессор своим голосом разума предотвратил худший сценарий. Те, кто проповедует погибель, всегда звучат крайне глубокомысленно.

Основания для надежды, напротив, всегда зыбки. Ничего плохого не случилось – ну, это пока. Вас не обманули – это пока. Идеалист может всю жизнь быть прав и при этом считаться наивным. Моя книга призвана изменить существующий взгляд. Ведь то, что сегодня кажется неразумным, нереалистичным и невозможным, завтра может стать неизбежным.

Пришло время нового реализма. Пришло время по-новому взглянуть на человечество.

Глава 2. Реальная история «Повелителя мух»

1

Еще только приступая к работе над этой книгой, я точно знал, к какой истории мне придется обратиться.

Она произошла на необитаемом острове в Тихом океане. Самолет потерпел крушение, и в живых остались только несколько школьников из Великобритании. Ребята не могли поверить своей удаче – они как будто оказались на страницах своих любимых приключенческих романов. Вокруг лишь песок, ракушки и вода. И, что еще лучше, – никаких взрослых.

В первый же день мальчики установили на острове нечто вроде демократии. Лидером провозгласили харизматичного спортивного парня по имени Ральф. Он предложил простой план действий: 1) веселиться; 2) выживать; 3) подавать дымовые сигналы проходящим кораблям.

Первый пункт проблем не вызвал, а вот с остальными было сложнее. Большинству было интереснее бездельничать и веселиться, чем поддерживать огонь. Рыжий Джек увлекся охотой на свиней и вскоре забыл обо всем, как и его друзья. Когда на горизонте наконец показался корабль, никого из них не оказалось у костра.

– Ты нарушаешь правила! – рассердился Ральф.

– И что? – пожал плечами Джек.

– Правила – это единственное, что у нас есть!

По ночам мальчики тряслись от ужаса – они верили, что на острове живет чудовище. Но на самом деле чудовище жило внутри