Третий Рейх. Война: до критической черты. Книга I - Олег Юрьевич Пленков Страница 53

до Москвы оставалось 100 км. В городе началась паника… В конце октября казалось, что Москва обречена. Особенно опасной была ситуация на севере от Москвы, где 3-я танковая армия генерала Рейнгарта (изъятая Гитлером из-под Ленинграда) пыталась расширить плацдарм на восточном берегу Волги у Калинина. Свежие сибирские части сильно потеснили немцев к окраинам Калинина, но вермахт частями 6-й танковой дивизии, 14-й и 36-й моторизованных дивизий, 129-й пехотной дивизии удержал позиции под Калинином. В боях на плацдарме большую роль сыграл и 41-й танковый корпус генерала Моделя. На эти немецкие части 18 октября начали осуществлять систематические атаки батальоны 29-й (с декабря 1941 г. — 39-й) армии генерал-лейтенанта И. И. Масленникова.

Когда 14 октября Жуков принял командование, ему, должно быть, казалось, что те два резервуара, из которых Советский Союз черпал свои ресурсы для своей защиты — пространство и люди — уже вычерпаны до дна. Но Жуков верил, что положение, хотя и крайне опасное, поддается контролю. Пока держатся фланги у Калинина и Мценска, слабый центр был меньшим злом, потому что угрожающие клещи Гота и Гудериана оставались разъединенными, и только танки Гепнера поддерживали прямое наступление 4-й и 9-й армий. Даже если бы фон Боку удалось покрыть расстояние до столицы, еще оставалась вероятность, что срок удержания города будет таким же недолговечным и непрочным, как и у Наполеона[428].

Проблема, с октября 1941 г. стоявшая перед Жуковым и Ставкой, была очень сложной: сохранить какой-нибудь фронт до прихода зимы. Сопротивление должно было быть достаточно гибким, чтобы избежать окружения, но при этом сильным, чтобы удерживать вермахт. В лесистом центре России у немецких танковых частей было мало возможностей расходиться веером. Привыкшие к небольшим площадям Западной Европы, немцы были ошеломлены бесконечными лесами, в которых они день за днем кое-как продвигались. Глубокой осенью день сократился, и темнота продолжалась до 14 часов. Когда германские колонны останавливались на ночлег, по тропинкам за линией фронта пробиралась советская кавалерия, устанавливая мины и обстреливая из минометов обозы с продовольствием. Даже танковая группа Гота, которая уже прорвалась к Калинину, к концу октября продвигалась со скоростью пехоты[429]. Как раз в это время начались сильные дожди. Наступило время осенней распутицы. В этих условиях, даже не ведя боя, продвигаться вперед было исключительно трудно.

Основной натиск немцев начался с северо-запада по обеим сторонам Московского шоссе. Здесь самые ожесточенные бои вел 40-й танковый корпус генерала Штумме. 10-й танковой дивизии (генерал-майора Фишера) этого корпуса первой предстояло выйти к Красной площади. Но эта дивизия была остановлена в 80 км от Москвы непролазной грязью. Снабжение 10-й дивизии генерал Фишер организовал по пятнадцатикилометровой гати — по дороге из положенных на раскисшую почву бревен. По обеим сторонам гати стояли вросшие в грязь грузовики, танки, пушки. В баках танков не оставалось горючего. Артиллеристы получали всего по дюжине снарядов на орудие в день. В отличие от немецких танков, Т-34 сохранял маневренность даже на слабых грунтах. Дивизия медленно истекала кровью. Когда генерал Фишер доложил корпусному командиру Штумме о численности боеспособных солдат и готовой к применению боевой техники, тот воскликнул: «Боже мой, да ведь у вас всего лишь усиленный дозор разведки!»[430] Большие потери в немецких войсках привели к тому, что на основных направлениях бои вели уже не дивизии и корпуса, а отдельные отряды, даже роты, поддержанные танками. Немецкое командование принимало энергичные меры, чтобы не допустить остановки наступления. Однако оно постепенно затухало то на одном, то на другом участке. Фельдмаршал фон Бок, переехав на свой передовой командный пункт, стал лично руководить сражениями передовых частей[431].

Огромную роль в этой критической ситуации сыграли сибирские дивизии, отличавшиеся особенным упорством и цепкостью в обороне. Полковник Афанасий Павлантьевич Белобородов командовал сибирской 78-й стрелковой дивизией (с 27 ноября — 9-я гвардейская дивизия), оказавшей упорнейшее сопротивление танковой дивизии Ваффен-СС «Рейх» под командованием Битриха. Упорством сибиряков восхищался даже командующий 4-й танковой армией Гепнер. Битриху с огромным трудом и большими потерями удалось взять Истру, которую Белобородов же и отбил 11 декабря. Белобородов (ставший впоследствии командующим 43-й армией) потерял в боях под Москвой 90 % своих солдат — из 9 стрелковых батальонов у него в декабре остался 1 батальон. Такой же героизм проявила в этих боях казахстанская 316-я стрелковая дивизия (с ноября 1941 г. -8-я гвардейская дивизия) Ивана Васильевича Панфилова, который сам погиб в этих боях. Дивизия Панфилова не была кадровой: ее спешно укомплектовывали в Казахстане практически необученными людьми. Боевое крещение дивизия получила на северо-западном фронте под Малой Вишерой, а потом она была переброшена на западный фронт под Волоколамск.

Несмотря на то что дивизия не была кадровой ее героизм и самопожертвование послужили причиной того, что немцы все же были остановлены. Этот подвиг не нуждается в том, чтобы его приукрашивали выдумками и враньем — наподобие того, как это произошло с легендой о подвиге «двадцати восьми героев-панфиловцев», выдуманной пропагандистом из газеты «Красная Звезда». В 1947 г. Сталин приказал провести тщательное расследование истории обороны Дубосеково. На деле оказалось, что разъезд Дубосеково (117-й км Рижского направления Московской железной дороги) оборонял 1075-й полк (1534 солдата) под командой полковника И. В. Капрова. Когда 16 ноября немцы перешли в наступление, то удержать их не удалось, поскольку противотанковых средств (два противотанковых орудия и четыре противотанковых ружья) было недостаточно. Немцы смяли боевые порядки полка за 45 мин, и 1075-й полк как полноценная армейская единица перестал существовать. Командир полка и комиссар были отстранены, а остатки полка отвели на переформирование. Правда, после публикации материалов о панфиловцах в «Красной Звезде» Капров был восстановлен в должности[432].

Политрук Клычков на самом деле погиб на этом разъезде и там же был похоронен. «28 героев-панфиловцев» — это взвод из 1075-го стрелкового полка, который, как и тысячи других взводов Красной армии под Москвой, героически погиб 16 ноября 1941 г. при отражении атаки вражеских войск. «28 героям» приписали уничтожение десятков немецких танков, хотя весь 1075-й полк в тот день подбил едва ли 6 танков. Благодаря советским пропагандистам, из почти 800 погибших бойцов этого полка были прославлены и стали Героями Советского Союза (посмертно) именно эти 28 солдат. Главный редактор «Красной Звезды», расписывая подробности боя, так расстарался, что прославил и сержанта, перебежавшего к немцам, что раскрылось позже…[433] Подобные пропагандистские выдумки только унижают память героев, которые и так совершили невозможное.

К югу от 40-го танкового корпуса 78-я пехотная дивизия пробила 30-километровую брешь в обороне Красной армии, наступая от Рузы по дороге Звенигород — Москва. 195-й