Марина Цветаева. Письма 1937-1941 - Марина Ивановна Цветаева Страница 4

- Категория: Документальные книги / Прочая документальная литература
- Автор: Марина Ивановна Цветаева
- Страниц: 161
- Добавлено: 2024-09-07 06:49:52
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Марина Цветаева. Письма 1937-1941 - Марина Ивановна Цветаева краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Марина Цветаева. Письма 1937-1941 - Марина Ивановна Цветаева» бесплатно полную версию:Книга является завершением публикации эпистолярного наследия Марины Цветаевой (1892–1941). (См: Цветаева М. Письма. 1905–1923; 1924–1927; 1928–1932; 1933–1936. М.: Эллис Лак, 2012, 2013, 2015, 2016). В настоящее издание включены письма 1937–1941 гг. о последних годах пребывания Цветаевой во Франции и трагической судьбе ее семьи после возвращения на родину. Письма к знакомым и друзьям, советским литературным функционерам, руководителям страны, к дочери, арестованной и приговоренной к отбыванию срока в лагере, прощальное письмо к сыну все это показывает трагизм душевного состояния М.И. Цветаевой в последний период ее жизни, рассказывают о событиях, приведших к гибели поэта.
Значительная часть писем публикуется впервые по данным из архива М.И. Цветаевой, частных коллекций и других источников. Многие письма сверены и исправлены по автографам.
Письма расположены в хронологическом порядке.
Пятитомное издание «Марина Цветаева. Письма. 1905–1941» (М.: Эллис Лак. 2012–2016) представляет собой новый этап исследования жизни и творчества крупнейшего русского поэта Марины Ивановны Цветаевой. В книги включены новые архивные разыскания, обнаруженные в российских и зарубежных книгохранилищах, частных коллекциях, в фондах, ранее не оказавшихся в поле зрения специалистов. В то же время настоящее издание подытоживает все, что наработано в области эпистолярного наследства поэта после открытия в 2000 г. архива М.И. Цветаевой (РГАЛИ), многочисленных публикаций писем поэта в книжных и периодических изданиях. В настоящих томах письма М.И. Цветаевой, практически охватывающие весь период ее жизни и творчества, представлены (по состоянию на сегодняшний день) в максимально возможном объеме. Впервые письма расположены в хронологическом порядке, что позволяет наиболее полно воссоздать биографию поэта, проследить этапы жизненного и творческого пути Цветаевой, развития ее личности, а также раскрыть творческие связи ее взаимоотношений с современниками (большинство ее адресатов — поэты, писатели, издатели, критики). Все письма печатаются по оригиналам или копиям с оригиналов, а при их недоступности — по первым полным публикациям. Все письма снабжены развернутым комментарием. Указаны источники первых публикаций писем. Пятитомник имеет большой справочный аппарат. Составитель и автор комментариев Лев Абрамович Мнухин — историк литературы, исследователь творчества М.И. Цветаевой, автор многочисленных публикаций (свыше 180) о ее творчестве и о творчестве поэтов Серебряного века, а также об истории Русской эмиграции, первый лауреат премии имени Марины Цветаевой, лауреат премии Правительства Российской Федерации в области литературы, премии имени Д. С. Лихачева за вклад в русскую культуру, премии La Renaissance française и др.
Марина Цветаева. Письма 1937-1941 - Марина Ивановна Цветаева читать онлайн бесплатно
Этой статьей, в доброй ее половине, Вы попадаете в «сердце» Монпарнаса[34] — и соседство России не уберегло!
Жаль!
_____
Со Штейгером я не общаюсь, всё, что в нем есть человеческого, уходит в его короткие стихи, на остальное не хватает: сразу — донышко блестит[35]. Хватит, м<ожет> б<ыть>, на чисто-литературную переписку — о москвичах и петербуржцах. Но на это я своего рабочего времени не отдаю. Всё, если нужна — вся, ничего, если нужны буквы: мне мои буквы — самой нужны: я ведь так трудно живу.
И, сразу вспомнила: зола, и Ваше: из-под этой, из этой золы…
Насколько Вы одарённее (и душевно, и словесно) в письмах. (Я это же, этим летом, писала Штейгеру.) Так в чем же дело? Бумага — та, рука — та, Вы — тот…
М<ожет> б<ыть>, оттого, что — «литература»? (Точно это — есть!)
_____
Ну, не сердитесь. Выбора не было, и Вы́ правды — заслуживаете. А если мне суждено этим письмом Вас потерять то предпочитаю потерять Вас та́к, чем сохранить — иначе[36]. Ну́, еще один — не вынес!
Всего доброго — от всей души.
МЦ.
Когда говоришь о громкости, нужно говорить и о тихости: у меня есть стихи тишайшие, каких нет ни у кого.
_____
Меня вести можно только на контрасте, т. е. на все́присутствии: наличности всего. Либо брать — часть. Но не говорить, что эта часть — всё. Я — много поэтов, а ка́к это во мне спелось — это уже моя тайна.
Впервые — Русский литературный архив. С. 230–231 (с купюрами). СС-7. С. 406–408 (полностью). Печ. по СС-7.
9-37. Андре Жиду
<Январь 1937 г.>
Господин Андре Жид,
Пишет Вам русский поэт, переводы которого находятся у Вас в руках. Я работала над ними шесть месяцев — две тетради черновиков в 200 стр<аниц> каждая — и у некоторых стихотворений по 14 вариантов. Время тут ни при чем — хотя все же нет, чуть причем, быть может для читателя, но я Вам говорю, как собрат, ибо время это работа, которую в дело вкладываешь.
Чего я хотела больше всего, это возможно ближе следовать Пушкину, но не рабски, что неминуемо заставило бы меня остаться позади, за текстом и за поэтом. И каждый раз, как я желала поработить себя, стихи от этого теряли. Вот один пример, среди многих[37],
написанные стихи:
…Pour ton pays aux belles fables
Pour les lauriers de ta patrie
Tu délaissais ce sol fatal
Tu t’en allais m’ôtant la vie{8},
4-я строфа:
Tu me disais: — Domain, mon ange,
Là-bas, au bout de l’horizon,
Sous l’oranger chargé d’oranges
Nos coeurs et lèvres se joindront{9},
Дословный перевод: Tu me disais: A l’heure de notre rencontre — Sous un ciel étenellement bleu — A l’ombre des olives — les baisers de l’amour — Nous réunirons, mon amie, à nouveau{10}.
Итак, во французской прозе:
A l’ombre des olives nous unirons, mon amie, nos baisers à nouveau{11}.
Во-первых, по-русски, как и по-французски, соединяют уста в лобзаньи, а не лобзанье, которое есть соединение уст.
Значит Пушкин, стесненный стихосложением, позволяет себе здесь «поэтическую вольность», которую я, переводчик, имею полное право не позволять себе, и даже не имею никакого права себе позволить.
Во-вторых, Пушкин говорит об оливковом дереве, что для северного человека означает Грецию и Италию. Но я, пишущая на французском языке, для французов, должна считаться с Францией, для которой оливковое дерево, это Прованс (и даже Мирей)[38]. Что же я хочу? Дать образ Юга дальнего, юга иностранного. Поэтому я скажу апельсиновое дерево и апельсин.
Вариант:
Tu me disais: sur une rive
D’azur, au bout de l’horizon
Sous l’olivier chargé d’olives
Nos coeurs et lèvres se joindront{12}.
Но: оливковое дерево наводит на мысль об ином союзе, чем союз любви: о дружественном союзе, или о союзе Бога с человеком… вплоть до S<oviet> d<es> N<ationalités>[39], а никак не о союзе любви (или любовном единении).
Второе: плод оливкового дерева мал и тверд, тогда как апельсин всегда неповторим и создает гораздо лучше видение ностальгии (по-русски тоски) любовной.
Вы понимаете меня?
И еще одна подробность: апельсиновое или лимонное дерево не существует по-русски в одном слове: это всегда дерево апельсина, дерево лимона.
Таким образом Пушкин не захотел дать южное дерево, или даже Юг в дереве и у него не оставалось выбора, поэтому он взял иностранное слово «оливковое дерево» и переделал его в русское слово «олива». Если бы апельсиновое дерево существовало, он несомненно выбрал бы его.
Итак:
Tu me disais: — Demain, cher ange,
Là-bas, au bout de l'horizon,
Sous l’oranger chargé d’oranges
Nos coeurs et lèvres se joindront{13}.
Ангел мой родной — этого нет в тексте, нет в этом тексте, но это речь целой эпохи, все, мужского или женского рода, все, пока они любили друг друга были: ангел мой родной, даже среди женщин, даже среди друзей; ангел мой родной! слова бесполые, слова души, наверняка произнесенные женщиной, которую Пушкин провожал, прощаясь с ней навсегда. И еще одна мелкая подробность, которая, быть может, заставит Вас улыбнуться.
Пушкин был некрасив. Он был скорее уродом. Маленького роста, смуглый, со светлыми глазами, негритянскими чертами лица — с обезьяньей живостью (так его и называли студенты, которые его обожали) — так вот, Андре Жид, я хотела, чтобы в последний раз, моими устами, этот негр-обезьяна был назван «ангел мой родной». Через сто лет — в последний раз — ангел мой родной.
Читая другие переводы, я вполне спокойна за ту вольность, которую я себе позволила.
Вот еще один пример моей неволи:
Прощанье с морем, строфа 6:
Que n’ai — je pu pour tes tempêtes
Quitter ce bord qui m’est prison!
De tout mon coeur te faire fête.
En proclamant de crête en crête
Ma poétique évasion{14}.
Дословный перевод: Je n’ai pas réussi à quitter a jamais — Cet ennuyeux, cet immobile rivage — Te féliciter de mes ravissements Et diriger
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.