Донбасс. Дорога домой: военно-политические заметки - Дарья Михайловна Асламова Страница 2

Спецназовцу Юрию Сивоконенко говорить тяжело. У него лицо человека, который видит беду, а отвести ее не может. Поздно.

— Эти «беркутовцы» — мои дети, мои ученики, — медленно говорит он. — Мы их учили, как защищать людей, а не убивать. Наш девиз: останови агрессию. Мы УЖЕ сдали своих героев, когда допустили эту фашистскую нечисть с майдана к власти. Те, кто присягнули сейчас на верность рейху, они наверху. А тех, которые отстаивали закон и порядок, мы позволили унизить. Их жгли, били цепями, убивали. Мы сейчас расхлебываем то, что заслужили.

Знаете, мы в декабре поехали в Киев поддержать наших коллег. А с нами в купе ехал британский корреспондент. Ну, мы водку разлили, говорим: третьим будешь? Он отвечает с акцентом: не понял. Ты че, не русский? Не, я англичанин. Ну, выпил он с нами и спрашивает: вы демократию едете поддерживать? А я ему: а что в твоем понимании демократия? Вот представь себе Букингемский дворец, а туда врывается толпа и начинает плевать, мочиться, гадить. Он говорит: не, у нас такого в Англии быть не может. Ну а если в вашего копа швырнут коктейлем Молотова или забьют ногами? Он: ну, тогда сразу «пух», это преступники. А вот у нас тех, кто носит погоны, унижают, их жен и детей запугивают.

Нам уже ясно, что на майдане использовали психотропные вещества. Помните эти бесплатные борщи, супы и чай? У нас один парень из «Беркута» в феврале выпил такого чайку, его три дня перло, спать не мог. Мы же профессионалы, нам картинки достаточно. Вот бежит человек с коктейлем Молотова, а в него резиновой пулей бьют. А он поднимается, как вурдалак, и снова бросается вперед с бешеными глазами. Это что, Великая Отечественная? Наши спецназовцы с ног валятся от усталости, а майдановцы трое суток не спят и бьют дубинками в щит без остановки. Сейчас возвращаются на Восток люди, которые ездили денег подзаработать на майдан. У них идет самая настоящая ломка. Они в больницу бегут, а там их спрашивают: вы давно с наркотиков спрыгнули?

Западенцы с 1992 года готовились к войне с нами в учебных лагерях. А мы — край созидателей и пахарей. Они в 2004 году кричали «ура! свобода!», а наши только плечами пожимали: какая там еще свобода? Пахать надо.

— Да, нас тяжело раскачать, — соглашается офицер спецназа Игорь Маслов. — Но вот раскачали, и здесь не Западная Украина, народ уже не остановишь. Люди здесь привыкли умирать. Какая разница, когда? В шахту человек спускается, а выйдет он на поверхность или нет, один Бог знает. Здесь к смерти спокойно относятся. Просто люди медленно думают, они еще не поняли, что страна будет потихоньку сваливаться в хаос.

А в Киеве сидят зомби. Мои бывшие киевские друзья звонят мне и говорят: «Если тебе не нравится революция, освободи территорию». А я в ответ: «Стоп! Так вам нужны не мы, граждане Восточной Украины, а вам нужна наша территория! А вот хрен вам! Это территория наших дедов и прадедов, а они к Украине не имели никакого отношения». Мы оказались за бортом новой Украины. Первый раз мы потеряли Родину, когда рухнул СССР. Было больно, но мы смирились. Что ж, решили мы, будем служить новой родине. И вот опять: была родина, и вдруг ее не стало. Вы не представляете, как больно проходить через это дважды.

Разгневанный Донбасс

Пролетарский Донбасс поднимается. Медленно, но верно. Прежде это была абсолютно аполитичная территория. Независимые политические организации насчитывали по 30(!) человек, а митинг в сто человек считался мегасобытием. Делом надо заниматься, а не языком болтать. Это был советский заповедник. Только прежде за политику отвечала КПСС, а после перестройки — Партия регионов.

Народ здесь многонациональный (в одном Донецке проживают люди 120 национальностей), по характеру простой, резкий, любящий матерное словцо, деловитый. После работы все силы уходят на семью и посиделки с друзьями. Какая там еще революция в Киеве? Некогда! Политтехнологиям люди не обучены, как себя пиарить — не знают. Единственный способ борьбы с политическим оппонентом — это набить ему морду. Шахтеры раздроблены, у каждой шахты — свой хозяин. Местные СМИ — все прозападные и глубоко презирают собственный народ.

После вооруженного переворота в Киеве люди в Донецке заметались, как курица с отрубленной головой. В массах — разброд и шатание. Овцы без пастыря. Энергии и желания себя выразить — много, а как это делать — никто не знает. Денег на листовки, флаги, микрофоны, музыку — нет. Народ бросился сам собирать, доставая заначки. Сама видела, как пенсионеры последние гривны бросали в общие копилки «на донбасскую революцию».

— Партия регионов не просто умерла, а предала Донбасс, — говорит политолог и член «Русского блока» Сергей Бунтовский. — Люди были возмущены и вышли на улицы. Здесь все стихийно. Лидеров нет, а если они появляются, как «народный губернатор» Павел Губарев, новая киевская власть им тут же сносит голову. Переходить на нелегальные методы мы не можем. Это означает в лучшем случае оказаться на нарах, как Губарев, а в худшем — там, где «небесная сотня» на майдане.

Но в общество вброшен гигантский заряд энергии, и если даже киевская власть удержится, то на этой волне здесь сложатся профессиональные дисциплинированные организации. Мы предполагаем, что Украина станет фашистским государством. Вопрос в том, насколько все будет жестко и плохо. Стихийный бунт на Востоке закончится большой кровью и массовыми арестами. Наша задача — сохранить пассионариев и начать готовиться к реваншу. Кавалерийским наскоком ничего не возьмем, только людей потеряем. Информационное поле здесь абсолютно антирусское. Нужно создавать собственные СМИ.

Мы сейчас находимся в том состоянии, в каком украинство находилось в конце ХIХ — начале ХХ века. Было очень мало интеллектуалов, но они начали создавать украинский миф. Но то, на что раньше уходили десятилетия, сейчас благодаря информационным технологиям можно сделать за месяцы. В «незалэжной» нам 20 лет вдалбливали миф о «единой Украине», которая на самом деле была слеплена из разных кусков. А мы этому противопоставим подлинную легенду о Новороссии, о Донбассе с его русской историей и героями. Мы — реалисты. Майдан хорошо финансировали и готовили десять лет, и мы