Союз Сталина - Василий Васильевич Галин Страница 19

Таб. 5. Государственный долг, по итогам Первой мировой войны, и Национальное богатство в 1913 г.[329]

Как бы ни были приблизительны эти оценки, они тем не менее указывают на то, что Россия, за 7 с лишним лет непрерывной тотальной войны, не только фактически потеряла весь свой национальный капитал, но и еще осталась должна сопоставимые суммы[330]. Внешнеэкономическое положение России в 1924 г. описывали американские эксперты Л. Пазвольский и Г. Мултон, которые, на основании тщательного исследования платежеспособности России, приходили к выводу, что «Россия не будет иметь возможности платить процентов ни по военным, ни по довоенным государственным долгам, ни по процентам, ни по дивидендам, причитающихся иностранным держателям русских промышленных ценных бумаг»[331].

Можно строить любые теории свободы, демократии, рынка, либерализма и т. п., но если нет Капитала, то они останутся только «благими пожеланиями…», поскольку без Капитала, без благоприятных условий для его накопления, капитализм существовать не может. «Рынок, – постулировал эту данность М. Покровский, – является следствием по отношению к капиталистическому хозяйству, но Капитал является его причиной»[332].

Политический строй всегда является производной от уровня и возможностей экономического развития общества. Демократия может существовать только при наличии необходимых и достаточных факторов производства, и прежде всего Капитала. Без Капитала, без благоприятных условий его накопления, государство может сохранять свою стабильность только в виде теократической мобилизационной структуры, принудительными мерами извлекающими необходимый Капитал для своего существования, опираясь на «абсолютизацию» религиозных, идеологических или националистических ценностей.

Национал-большевизм

Тактика национал-большевизма столь же осмысленна, сколь ясна и внутренне цельна его идеология.

Н. Устрялов[333]

Вопрос получения Капитала становился для России вопросом жизни и смерти. Для разрешения этой проблемы предлагалось три основные пути:

Первым был либеральный, его еще в 1918 г. предложил один из лидеров либеральной деловой среды и февральской революции А. Бубликов, который приходил к выводу, что «вне помощи какого-то иностранного капитала для России спасения нет»[334]. Единственный «здоровый» способ получения необходимого капитала А. Бубликов находил в немедленной продаже союзникам «всего имущества России, которое только может быть ею продано, как то банков, фабрик, заводов, залежей ископаемых, земель, поддающихся ирригации, лесов. Этим способом Россия на чисто коммерческих, а следовательно, здоровых и прочных основаниях получит валюту…»[335].

Правда полученная валюта большей частью должна была сразу уйти к тем же союзникам, на покрытие внешнего долга России. В виду падения курса рубля российские активы достались бы иностранным покупателям за бесценок, (даже по курсу сентября-октября 1917 г. в 2–3 раза, а начала 1918 г. в 4–5 раз дешевле), чем до войны[336]. «Если считать рубль обесцененным наполовину, – отмечал этот факт З. Каценеленбаум в начале осени 1917 г., – то долг, по которому нам придется платить в иностранной валюте, надо оценивать в 24 млрд рублей»[337].

Стоимость внешнего долга России, по текущему курсу конца 1917 – начала 1918 гг., в 2–3 раза превышала: величину капиталов вложенных во всю русскую промышленность и торговлю, в акционерной форме (5 млрд. руб.) + стоимость основных капиталов всех русских банков вместе взятых (1 млрд. руб.) + стоимость всей русской железнодорожной сети (9 млрд. рублей)[338].

То, что вырученных от распродажи всего материального национального богатства страны средств, даже при абсолютной честности и пуританском аскетизме правящих и деловых классов России, на восстановление и развитие все равно не хватит, понимал и сам А. Бубликов, и поэтому предлагал продавать даром не только национальные активы, но и труд: после войны «безработица неизбежна колоссальная… и понижение цен на рабочие руки…», что создает условия для привлечения иностранного капитала. «Я уже слышу, – восклицал Бубликов, – возражение, так значит распродажа России иностранцам? – Пора бы в двадцатом столетии бросить это затасканное словечко из ультранационалистического лексикона»[339]. Однако либеральный план «спасения России», из-за большевиков, тогда реализовать не удалось…

Второй план основывался на традиционном для России аграрном пути развития, и он успешно зарекомендовал себя во время Новой экономической политики (НЭПа): «в 1927 году мы имеем, – подводил ее итоги, И. Кондурушкин, – 1) восстановленную промышленность с довоенным размером производства; 2) восстановленный транспорт, работающий без перебоя; 3) твердую валюту; восстановленный и организованный рабочий класс (на 300 тысяч больше, чем в 1922 году)… 5) восстановленную посевную площадь и сельское хозяйство»[340].

Действительно НЭП показал впечатляющие результаты: с 1921 по 1926 гг. производство сельскохозяйственной продукции выросло в 2 раза и на 18 % превысило уровень 1913 г.; объем промышленного производства возрос более чем в 3 раза и практически приблизился к уровню 1913 г. А в следующем 1927 г. объем промышленной продукции превысил довоенный на 24 %. В 1927 и 1928 гг. прирост промышленного производства составил соответственно 13 и 19 %[341]. Средний темп прироста национального дохода в целом за 1921 – 1928 гг. составил 18 %. К 1928 г. по отношению к 1913 г. национальный доход на душу населения вырос на 10 %[342].

«За последние годы в ряде производственных отраслей, в первую очередь промышленных, мы – указывал в 1928 г. Н. Бухарин, – уже подошли к серьезным техническим сдвигам: наша нефтяная промышленность… пережила настоящую техническую революцию и почти переоборудована на американский лад; наше… сельскохозяйственное машиностроение, втрое превысил цифры довоенного уровня…; заложен фундамент нашей химической промышленности, и впервые на нашей территории мы приступаем к добыче азота из воздуха; электрификация, постройка электростанций неуклонно завоевывают все новые и новые позиции; хозяйственно-техническая революция выбрасывает свои щупальца и в деревню; мощно поддерживая и развивая кооперативные объединения крестьян, она уже выслала около 30 000 тракторов в поля и степи нашей страны…»[343].

В 1926 – 1927 гг. начинается строительство 16 крупных электростанций, в том числе Днепрогэса. В 1926-м закладываются 7 новых угольных шахт, в 1927-м – 16. Строятся Керченский металлургический завод, несколько медеплавильных заводов, Риддеровский (будущий Лениногорский) полиметаллический комбинат, Мариупольский трубный завод, Ростовский завод сельскохозяйственных машин и т. д. Были заложены Сталинградский тракторный завод и Кузнецкий металлургический[344]. Туркестано-Сибирская железная дорога, автомобильный завод АМО (ЗИС).

Активно развивалось сотрудничество с зарубежными фирмами, которые приобретали концессии, продукция концессионных предприятий с 1924/25 г. по 1926/27 г. выросла в 3 с лишним раза с 20 до 70 млн. руб.[345]. Концессионеры поставляли новую технику и оборудование, принимали у себя советских инженеров-стажеров: в 1925/1926 гг. стажировку прошли 320 инженеров, в 1927/1928 гг. – более 400, а в 1928/1929 гг. – более 500 человек. В 1926/1927 гг. концессионные предприятия давали всего