По законам красоты - Ефим Маркович Зборовский Страница 7

Эти перемены сразу же возымели действие. Даже известные франтоватые парижане, особенно в период террора, старались быть незаметнее, тише. Они одевались как можно небрежнее, чтобы придать себе нарочито простецкий, диковатый вид. Придворные делали все возможное, лишь бы в них не признавали аристократов. Они переодевались в короткую рабочую куртку «карманьола», которая считалась тогда формой членов якобинского клуба.

В то бурное время политические взгляды и симпатии менялись довольно быстро. И точно барометр, реагирующий на погоду, колебалась мода. Костюм парижан менялся чуть ли не ежемесячно, а порой и ежедневно. Даже женский костюм и тот освободился тогда от замысловатых крайностей и особой вычурности.

Один хроникер того времени писал: «Чтобы описать костюм какого-нибудь парижанина, мало знать его вкус, нужно быть в курсе даже его политических убеждений».

Нечто подобное произошло во Франции и во время первой мировой войны, которая нашла своеобразный отклик в покрое и фасоне одежды.

Зимой 1915 года эксцентрические парижанки, демонстрируя свой патриотизм и любовь к союзникам, ввели в моду совершенно «оригинальный» костюм. Он как бы демонстрировал перед всеми единение трех держав Антанты — России, Англии и Франции.

Выглядело все так. Кофта — русская рубашка с застежкой с правой стороны, воротник, обшлага рукавов и правая пола обшиты сербскими кружевами. Талию обхватывал узкий военный ремень. Юбка — ниже колен, английского покроя и типичного английского рисунка в крупную клетку. Чулки — французские, ажурные. Туфли тоже французские. Шляпа — «международный фасон» — представляла собой изящно сделанное из шелка артиллерийское оружие: щит с дулом вперед и по бокам колеса из каркаса, затянутые тюлем.

Возможно, эти примеры слишком броски. Но как бы там ни было, факт остается фактом — жизнь общества, его классовые и политические воззрения так или иначе сказываются на внешнем облике людей, его составляющих. В этом непреложный закон исторического развития.

ОТ КРАСИВОГО... К КРАСИВОМУ

Когда человек покупает себе одежду или заказывает ее в ателье, он предъявляет к ней немало требований: она должна быть красивой, удобной, практичной, не очень дорогой и т. д. В этом далеко не полном перечне красота стоит на первом месте. И совсем не случайно. Человек может очень хорошо разбираться в эстетических теориях или иметь о них весьма приблизительное представление, но понимание красивого живет в нем всегда, ибо тут он следует сообща выработанным нормам. Эстетическим нормам. Не зря великий пролетарский писатель Максим Горький говорил: «Человек по натуре своей — художник. Он всюду, так или иначе, стремится вносить в свою жизнь красоту»7. Эти слова, вероятно, относятся и к людям седой древности, которые, не имея об эстетике никакого понятия, испытывали органическую потребность украшать различными узорами уши, шею, руки, ноги, а дикари — даже нос. Свидетельство этому — найденные в различных захоронениях украшения: серьги, колье, брошки, браслеты. Кстати, носят их и в наше время, а художники довольно часто заимствуют для них старинные мотивы.

Мы уже говорили о том, что некоторые историки, на основании более древнего происхождения украшений, утверждают, будто одежда произошла от них. Нет нужды снова опровергать это. Но понять такого рода объяснения можно. Ведь и в самом деле те или иные украшения могли дать толчок развитию какого-то элемента человеческого туалета, послужили прообразом для них. Скажем, воротник мог развиться из ожерелья; пояса к одежде — из шнурков, носившихся над бедрами, и т. д. Некоторые атрибуты украшений перешли со временем в орнамент, узор, рисунок на одежде. И чем больше развивалась одежда, тем сильнее подчиняла она себе украшения.

Непрерывные, настойчивые поиски красивого занимали человечество с тех пор, как оно стало создавать служащие себе предметы. Это в полкой мере применимо и в отношении одежды. Каждое открытие с течением времени совершенствовалось, шлифовалось, заменялось иным, более современным. На смену одним формам красивого приходили другие, бесконечно рождались и рождаются новые художественные стили.

На протяжении всей истории человечества проблема эстетики одежды была одновременно и проблемой социально-классовой, рассматривалась с ее точки зрения. Вспомним костюм эпохи феодализма. Бояре, князья, графы, короли считали красивой только одежду из дорогих шелкотканых материалов с бесчисленными украшениями из золота, бриллиантов, жемчугов. Она призвана была возвеличить их в глазах общества, служить как бы символом власти над трудовым народом. Один вид «сильных мира сего» должен был, по их мнению, наводить страх на подданных, вызывать у них покорность. Красовались господа и друг перед другом, демонстрируя свое богатство и «благородство». Первое, возможно, и было, а второе начисто отсутствовало. Ничем нельзя прикрыть внутреннюю пустоту, ничтожество и прочие пороки эксплуататоров.

Вместе с тем, понимая и воспринимая социальный смысл и назначение «золоченых» одежд, следует признать, что порой таким образом создавались подлинные шедевры искусства. Создавались не теми, кто носил эту одежду, а теми, кто ткал и гранил, шил и украшал ее. Сами же подлинные творцы прекрасного не только жили впроголодь, но и ходили в лохмотьях. Другое им было не по карману. Плоды редкого творчества самобытных умельцев, великолепные образцы одежды, где национальный колорит идеально сочетался с простыми, элегантными формами, пожинали другие — богатые бездельники, сидевшие на шее народа. А великие мастера своего дела, люди труда, принуждались служить вкусам верхов, чьим властелином были золото и деньги.

Совершенно иное, новое отношение к миру вещей выработалось в нашей стране после Великой Октябрьской социалистической революции, уничтожившей деление общества на классы эксплуататоров и эксплуатируемых. Революция, преобразившая все стороны жизни народа, послужила началом создания эстетики победившего пролетариата. Это в свою очередь не могло не отразиться на прикладном искусстве и, в частности, на одежде. Не сразу и не вдруг были выработаны современные эстетические требования к одежде, но зато с первых же дней существования Страны Советов все подлинно красивое было поставлено на службу людям труда.

Советская эстетическая мысль в области одежды, эстетические нормы рождались в результате сложного и многообразного творческого процесса. Специалисты изучали пропорции человеческого тела и особенности фигуры, значение силуэта и линии, целесообразность формы и отдельных деталей костюма, контраст, цветовые сочетания и взаимодействие цветов, осмысливали и осваивали законы зрительной иллюзии, исследовали ансамбли в целом. Проводились длительные социологические опыты, опросы населения, сравнивались лучшие образцы. Из множества советов, рекомендаций и даже капризов моды отбиралась «золотая середина», рациональное зерно. Речь шла о создании собственного стиля, собственного направления, но без того унылого однообразия, которое порой бывает столь характерным для западной одежды, предназначенной так называемому среднему человеку. Суждения, поиски, находки,