Полководцы эпохи Александра II - Алексей Васильевич Шишов Страница 91

По другим данным, потери Кавказской армии составили 2,7 процента участвовавших в сражении войск, тогда как турки потеряли три четверти состава своей армии, принявших непосредственное участие в этом большом сражении.

Военный министр России в своем «Дневнике» отметил значимость победы русского оружия на восточном театре Турецкой войны. Он писал, что поражение мушира Мухтара-паши представляется как бы первым признаком поворота в ходе всей войны. Теперь султанское командование не могло и думать о переброске сил с кавказского театра военных действий на Балканы. Восполнение же силы Анатолийской армии виделось неразрешимой проблемой.

Исследователи достаточно единодушно дают самую высокую оценку действий кавказских войск в Авлиар-Аладжинском сражении. Известный военный историк старой России Н.П. Михневич, автор труда по основам русского военного искусства, писал:

«Сражение под Авлиаром представляет один из высочайших образцов военного искусства, как в смысле общей идеи боя, так и по мастерскому употреблению различных родов войск».

На кавказские войска «пролился дождь высочайших пожалований». В награду за блестящий разгром турецкой армии под командованием Мухтара-паши у Аладжинских высот командир действующего корпуса на кавказско-турецкой границе генерал от кавалерии Михаил Тариелович Лорис-Меликов удостоился полководческой награды – Военного ордена Святого Георгия Победоносца 2-й степени.

Наградной указ был подписан всероссийским императором Александром II 27 октября 1877 года. В высочайшем рескрипте о заслугах генерал-адъютанта Лорис-Меликова говорилось немногословно:

«За отличную распорядительность, оказанную при разбитии армии Мухтара-паши на Аладжинских высотах, 3 октября 1877 г.»

Тем же высочайшим указом в тот день кавалерами Военного ордена Святого великомученика и победоносца Георгия, но его 3-й степени, стали еще три военачальника, лично внесших большой вклад в блестящую победу кавказских войск на Аладжинских высотах:

Генерал-лейтенант Лазарев Иван Давыдович, «состоящий при Кавказской армии» и командовавший обходною колонною;

Генерал-майор Губский Федор Александрович, «начальник артиллерии корпуса, действующего на Кавказско-Турецкой границе», в сражении «артиллерия, под его ближайшем руководстве, действовала блистательно»;

Генерал-майор Шелковников Бегбут Мартиросович, начальник Черноморского округа, который командовал одной из штурмовых колонн.

Кавалером Военного ордена Святого Георгия Победоносца 3-й степени в тот день и тем же указом стал генерал-лейтенант Генерального штаба Обручев Николай Николаевич. О его личных заслугах в указе говорилось несколько шире:

«В награду отличной храбрости и распорядительности, оказанных в боях 20 и 21 сентября и при поражении армии Мухтара-паши на Аладжинских высотах 3 октября 1877 года».

Аладжинское дело наградной строкой вошло и в биографию великого князя Михаила Николаевича, младшего брата государя и его наместника на Кавказе. Высочайший указ о пожаловании Военного ордена Святого Георгия Победоносца высшей степени главнокомандующему Кавказской армией великому князю Романову, генерал-адмиралу Михаилу Николаевичу, от 9 октября 1877 года гласил:

«За разбитие наголову кавказскими войсками под личным предводительством Его Высочества армии Мухтара-паши, в кровопролитном бою 3-го октября 1877 года на Аладжинских высотах и принуждение большей части оной сложить оружие».

…Русские войска в лице действующего корпуса Кавказской армии, вновь взяв инициативу в свои руки, повели наступление на крепости Карс и Эрзерум. Мнения военных историков относительно последующих операций действующего корпуса и его командира Лорис-Меликова разделились. Одни придерживались такого мнения:

«После разгрома в Авлияр-Аладжинском сражении армия Мухтара-паши была деморализована. Имелась возможность с ходу взять Карс и энергичным преследованием уничтожить остатки войск Мухтара-паши. Но русское командование вновь проявило нерешительность. Оно разделило главные силы действующего корпуса на два отряда, один из которых (генерала Лазарева) предназначался для осады Карса, а другой, генерала Геймана, – для наступления на эрзерумском направлении. Это опять привело к раздроблению ударной группировки и не позволило сосредоточить усилия на решении главной задачи – завершении разгрома Анатолийской армии».

Другие исследователи считают, что ни главнокомандующий Кавказской армией великий князь Михаил Николаевич, ни начальник его штаба Н.Н. Обручев, ни командир действующего корпуса М.Т. Лорис-Меликов не могли оставить в своем ближнем тылу вражескую крепость с 25-тысячным гарнизоном! Даже не осажденную, а просто блокированную небольшими силами, поскольку главным предстояло бы идти по пятам разгромленной Анатолийской армии.

Сам генерал от кавалерии Лорис-Меликов, владевший искусством войны в горах, считал взятие Карса первоочередной задачей. Карс не был крепостью, как в прежние войны, он уже был крепостным районом, прикрывавшим турецкую Анатолию со стороны Кавказа. Пример тому показывала Крымская война. Так будет и в будущем, в Первой мировой войне 1914–1918 годов, когда Отдельная Кавказская армия под командованием полководца генерала от инфантерии Н.Н. Юденича перешла в решительное наступление на Эрзерум.

О каком-то энергичном преследовании остатков Анатолийской армии за Карс речь не шла в силу веских причин. Кавказские войска, утомленные марш-бросками и сражением, в котором им пришлось штурмовать укрепления на горах, нуждались хотя бы в кратковременном отдыхе. Боезапас, прежде всего артиллерийский, требовал восполнения. Коммуникационная линия с ее горными дорогами постоянно удлинялась. Большие трудности испытывались с фуражом: лошади – кавалерийские, артиллерийские, обозные – теряли силу.

Поэтому на повестку дня перед действующим корпусом встал вопрос осады и последующего взятия Карса. Только после этого, без оглядки на свои тылы, можно было наступать в глубь турецкой территории главными силами.

Кавказские войска подступили и обложили Карс к 10 октября. С осадными работами не медлили: они начались в ночь на 12 октября.

Карская крепость лежала на берегах реки Карс-чай и прикрывала собой путь с севера на Эрзерум. Гористая местность была пересеченная, с большим числом высот. На восточном берегу к Карсу подходят Карадагские высоты, а на западном берегу расположены две группы высот – Шорахская и Чахмахская. На восток и юг от города тянулась безводная холмистая равнина. Именно с востока и юга Карс был наиболее доступен для атакующих крепость.

Городская цитадель с каменной стеной давно морально устарела. Поэтому главную оборонительную линию составляли вынесенные за город форты и прочие фортификационные сооружения новой постройки. Протяженность карской крепостной ограды достигала внушительных 20 километров.

На северо-востоке находилась так называемая карадагская группа, самая сильная, состоявшая из фортов Араб-табия и Карадаг и башни Зиарет. На востоке и юго-востоке, защищая Карс от Карадагских высот до реки Карс-чай, располагались форт Хафиз, батарея Фези-паша, форты Канлы и Сувари. На западном берегу реки были возведены две оборонительные линии. Первую, на Шорахских высотах, составляли укрепления Тохмас, Тих-тенеси и Лаз-тенеси. Вторую, на Чахмахских высотах – укрепления Чим, Вели-паша, Инглис и Мухлис.

Длительная осада Карса показала, что крепость была заблаговременно подготовлена к ней. На его складах хранилось 15 миллионов патронов и 300 пудов пороха. Продовольствия и фуража хватило на несколько месяцев. Гарнизон насчитывал 25 тысяч человек (называются и другие цифры). На