Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 2. Ольга Константиновна - Татьяна Васильевна Бронзова Страница 91

– Нет, моя дорогая! Мать отца – это ближайший родственник. Сейчас в правительстве готовится приказ, чтобы каждый гражданин Германии подтвердил свою чистоту от еврейской крови вплоть до бабушек и дедушек как по линии отца, так и по линии матери.

У Ольги всё оборвалось внутри. Ведь мать ее бывшего мужа Миши Чехова была еврейкой! Кошмар! Значит, ее дочь Адочка не сможет подтвердить чистоту своей крови со стороны Натальи Гольден! От страха Ольга почувствовала тошноту. Сначала ее бросило в жар, потом руки ее похолодели, а ноги стали почти деревянными.

– Извините, – сказала она, слегка пошатнувшись. – Что-то я не очень хорошо себя чувствую. Я пойду.

– Может, воды? – засуетился министр.

– Нет, спасибо.

– Как хотите, но вот только… Очень вас прошу впредь прервать все отношения с этим Карлом Вольфом. Для вашего же блага, дорогая.

– Почему? Потому что его бабушка была еврейкой?

– Да, – с вызовом произнес Геббельс.

– Но это же просто смешно.

– Ничего смешного. Поверьте, этот юноша для Германии конченый человек. Он не стоит вашего внимания.

– Позвольте мне самой разобраться в этом вопросе, – тихо ответила Ольга и вышла.

Этим своим ответом она подписала режиссеру смертный приговор. Но разве могло ей такое даже прийти в голову? А вот в голове Геббельса эта мысль сидела давно, и только от Ольги зависело, приведется она в действие или нет. А потому, как только актриса покинула кабинет, министр набрал номер телефона гестапо. Месть Геббельса не имела границ! Уж если он решил, что актриса не должна больше встречаться с этим юнцом, значит, так и будет!

А между тем Ольга вышла из здания министерства, села в машину, но не могла тронуться с места. Даже ключи зажигания так и держала в руках. Все ее мысли сейчас были только о дочери. Если для ее Карла в Германии не было будущего из-за бабушки, значит, такая же участь ждала и Адочку? Необходимо было что-то срочно предпринимать. Надо было доставать какие-то документы на родителей Миши! Написать тете Маше в Ялту? Ну конечно. Надо написать тете Маше. Ведь только она и имеет право получать документы на своего брата и его жену. Но как ей намекнуть, чтобы еврейскую национальность Натальи Гольден каким-то образом превратить в русскую? Наконец, немного успокоившись, Ольга вставила ключ в зажигание, повернула его, машина заурчала и медленно отъехала от парапета тротуара.

Дома она никому ничего не сказала. Зачем расстраивать мать, тем более что в последнее время у Лулу стали учащаться сердечные приступы? Ольга приняла таблетку от головной боли и успокоительные капли, прошла в спальню и немного полежала не шевелясь на кровати. Было 5 часов вечера, когда она наконец поднялась. Пора было ехать в театр на спектакль.

– А обедать? – забеспокоилась мать, застав ее уже в пальто перед выходом.

– Не хочу.

– Но зачем ты едешь так рано?

– Я хочу немного посидеть в парке перед спектаклем, подышать свежим воздухом.

– Но ты так ничего и не рассказала, чем закончился твой визит к Геббельсу. Он заставит дирекцию вернуть Вольфа на съемочную площадку?

– Да. Заставит, – соврала дочь.

В этот день шла пьеса «Шестая жена». Ольга любила играть этот спектакль, а кроме того, во время представления она совершенно забывала обо всех проблемах, терзающих ее. Как всегда, спектакль шел на подъеме, в конце был гром оваций, букеты… Настроение актрисы сильно улучшилось. Разгримировавшись и переодевшись, она поспешила с охапкой цветов к выходу. Там должен был ждать ее Карл. Ей очень хотелось сейчас увидеть его. Поговорить… Интересно, знает ли он о своей бабушке? Знает ли, что теперь он еврей?

Но Карла у служебного входа не было. Это было впервые за многие месяцы. Ольга расстроилась. Почему он не пришел? Заболел? Да нет. Этого никак не могло быть. Ведь утром, когда они расставались, он чувствовал себя отлично. Что же случилось? Карл жил рядом со студией, а это было практически за городом. Сил на поездку к нему у нее не было никаких. Больно уж тяжело дался ей сегодняшний день. Лучше всего было просто связаться с ним по телефону. Как только Ольга вошла в квартиру, она прежде всего направилась к аппарату в гостиной, набрала номер, но услышала лишь длинные гудки. Карл не отвечал. Куда же он пропал? «Ладно, выясню завтра», – решила Ольга, выпила немного вина, чтобы снять напряжение, отправилась в спальню и легла спать.

Разбудил ее назойливый звонок в дверь. Ольга взглянула на часы. Всего шесть утра! Кого это принесло в такую рань?

– Фрау, к вам полицейский, – испуганно проговорила служанка, заглянув в ее комнату.

Ольга тут же почувствовала недоброе. Она не торопясь накинула халат и вышла в прихожую. Так и есть. Ее вызывали на опознание трупа. Актриса лишь сполоснула холодной водой лицо и оделась, стараясь ни о чем не думать. Но вот она уже в участке, полисмен ведет ее в смотровую, доктор откидывает простыню… Карл! Все надежды на лучшее закончились.

Он был убит ножом в грудь и найден ночью во дворе какого-то дома недалеко от театра. Документов при нем не было. Лишь букет цветов валялся рядом с телом да портмоне, в котором полиция обнаружила фотографию Ольги Чеховой с довольно интимной дарственной надписью. Денег в портмоне не было.

– Придется побеспокоить актрису, – решил старший следователь. – Раз она подарила юноше свое фото с признаниями в любви, значит, она сможет его опознать.

Так в полиции была установлена личность убитого и открыто уголовное дело об ограблении и убийстве.

Смерть Карла была тяжелым ударом, и Ольга долго не могла оправиться. Она никак не могла понять, почему он оказался в том дворе, если шел встречать ее к театру? Почему грабители его убили? Ведь защищать ценой своей жизни деньги, что лежали в его портмоне, он никогда бы не стал. Сам отдал бы им всё! Почему с его шеи не сняли золотой крестик, единственную ценную вещь, которая была при нем? Да, собственно, почему воры не прихватили и само его портмоне? Ведь оно было из мягкой и дорогой кожи? В общем, вопросы… вопросы… вопросы… И, что примечательно, ни на один из них ответов не было! Убийц режиссера Карла Вольфа так и не нашли. Буквально через пару недель дело было закрыто.

– Неспроста это всё, – говорила Лора. – Помяни мое слово: неспроста! Геббельс узнает, что Карл еврей, и после этого его убивают какие-то грабители,