Энтони Кидис - Паутина из шрамов Страница 91

В период тех репетиций некоторые хорошие вещи всё же родились, они позже стали песнями. Фли хотел стать движущей силой создания нашего звука и направления в создании песен. Это было отлично, потому что он всегда существенно вкладывался в нашу музыку, но теперь он хотел полностью доминировать в этом отношении, а это было довольно ново. Я мог с уверенностью сказать, что Дэйв был озадачен нашими методами; он поворачивался и спрашивал: «А что, всё так и должно происходить? Энтони уходит в угол и пишет там целый день, пока мы джемуем? Мы вообще куда-нибудь двигаемся?» Мы с Чедом отвечали: «Да, именно так мы и работаем».

Если оглянуться назад, то в то время на нас давило то, что мы готовили материал, который последует за предыдущим мощным хитовым альбомом. Не думаю, что мы напрямую осознавали это давление и говорили: «О'кей, пришло время сделать что-то лучшее по сравнению с прошлым…» Это скорее было незаметное подсознательное давление, чувство, что мы находились под микроскопом, что было определённое количество людей, которые следили за тем, что мы делаем. Также мы уехали с материковой Америки, что придавало всему ещё более причудливый оттенок.

Когда мы жили там, я каждый день часами писал стихи, но иногда наступали другие периоды, скапливалась новая музыка, а у меня не было абсолютно никаких идей. Чтобы сменить атмосферу, я садился на мотоцикл, ехал на край острова, находил себе место для ночёвки и еду, скрывался там со своими записями и писал стихи. Я помню, как один раз вернулся, и Чед вдруг спросил: «В чём дело, у тебя творческий кризис?» Тогда я объяснил ему, что нет никакого творческого кризиса, авторы просто пишут, когда пишется, и не пишут, когда не пишется, это нормально. Но он был уверен, что у меня он всё-таки был, и в своём интервью для «Rolling Stone» сказал, что наши сессии проходили хорошо за исключением того, что у меня был творческий кризис. Это на некоторое время стало неким яблоком раздора между всеми нами.

Тем временем на нашем ранчо мы работали утром, потом курили и ели ленч. Затем ещё несколько часов играли, а вечера обычно проводили, играя в покер и «Трахни Соседа». Было весело сидеть с напитками на свежем воздухе после долгого дня занятий музыкой, просто шутить, курить траву и играть в карты. Когда мы были в авантюрном настроении, устраивали себе выходной и исследовали места, которые я находил во время своих выездов. Мы занимались подводным плаванием, ходили к вулканам и ездили повсюду на свих четырёх чопперах.

Всё время, что я был на Гавайях, мы с Джейми каждую ночь часами говорили по телефону. Спустя месяц работы, срок нашей аренды подошёл к концу, и все поехали домой в недельный отпуск. Но я остался на Гавайях, а Джейми вскоре прилетела ко мне. Я встретил её и отвёз её в дом, где мы провели прекрасную первую ночь её визита ко мне. У нас была договорённость: в её отсутствии у меня не должно было быть никаких эякуляций, никакой мастурбации, влажных снов или других девушек. Я должен быть сохранить для неё каждую унцию своей энергии чи. Джейми была сексуальной молодой девушкой, и ей нужно было много секса, она хотела, чтобы во мне было достаточно спермы. Затем мы арендовали дом на дереве в великолепной долине Уаипио, которая представляла собой огромный райский сад. А после этого мы провели ещё несколько дней в Мауи, пока не настало продолжать работу с группой.

Когда все вернулись, мы арендовали старую усадьбу в тропиках на северной стороне Большого острова, там была абсолютно другая атмосфера. Это был большой пансионат, и мы сняли всё это место на целый месяц. К тому времени мы написали где-то половину альбома. Мы работали и развлекались, занимались подводным плаванием, в один из таких заплывов мы увидели проплывавшую мимо нас стаю удивительных китов.

В один из дней, когда мы работали, нам позвонил Линди и рассказал, что Курт Кобейн покончил жизнь самоубийством. Эти новости просто высосали весь воздух из нашего дома. Я, конечно, не чувствовал себя так же, как после смерти Хиллела, были другие мысли: «О Господи, мир перенёс большую потерю». Смерть Курта была неожиданной, потому что всегда, когда я вижу, что кто-то губит себя, я продолжаю надеяться на его выздоровление. Один из самых заядлых наркоманов на Земле смог очиститься.

Это был эмоциональный удар, который затронул всех нас. Понятия не имею, почему каждый человек, чувствовал родство с этим парнем; он покорял сердца, был любим и как-то по-особенному безобиден. Несмотря на свои крики и всю свою темноту, он был очень привлекателен. Его смерть сильно ранила нас, и это изменило весь характер нашего пребывания на Гавайях. Эти события пробудили внутри меня желание выразить свою любовь к нему, но необычным способом, не очевидной одой. В тот день я отправился в самый дальний дом на все нашей территории и начал писать стихи для Tearjerker.

Из Tearjerker:

My mouth fell open hoping that the truth would not be true, refuse the newsI'm feeling sick now, what the fuck am I supposed to do, just lose and loseFirst time I saw you, you were sitting backstage in a dress, a perfect messYou never knew this but I wanted badly for you to requite my loveLeft on the floor leaving your bodyWhen highs are the lows and lows are the waySo hard to stay, guess now you knowI love you so I liked your whiskers andI liked the dimple in your chin, your pale blue eyesYou painted pictures 'cause the one who hurts can give so much, you gave me such[35]

На Гавайях мы написали черновые варианты порядка десяти песен. Теперь пришло время возвращаться домой, дописывать слова и начинать работать с Риком Рубином в студии. Но я снова пустился под откос. Кто-то дал мне брошюру о том, как люди в кварталах Нью-Йорка употребляли наркотики. Книга была наполнена удивительными историями об уличной жизни наркоманов и изобиловала невероятными фотографиями этого мира. Однажды вечером я был дома один, а эта книга лежала и смотрела на меня с журнального столика. Я взял её и начал читать, тут же мне в голову пришла мысль, и призывно заиграли трубы. Я проверил, сколько денег в карманах, посмотрел на расписание дел, чтобы убедиться в том, что в ближайшие несколько дней я свободен. Я понимал, что прошёл месяц с тех пор, как я последний раз был под кайфом, и подумал, что ничего страшного не произойдёт, если я снова приму наркотики. Я просто хотел сделать сегодня ночью, потом проспаться и снова стать нормальным парнем.

Поездка на окраину уже сама по себе является особенным опытом. Тебя контролирует эта тёмная энергия, которая вот-вот заберёт тебя далеко от того места, где ты сейчас. Ты заезжаешь на шоссе 101, вокруг ночь и довольно прохладно. Ты едешь быстро, твоё сердце бешено бьётся, кровь течёт по венам, всё это очень опасно, потому что дилеры просто головорезы, да ещё и повсюду снуют копы. Теперь эти места уже непривычны тебе, ты едешь из отличного дома на холмах в своём камаро с откидным верхом.