Адвокатский калейдоскоп - Константин Евгеньевич Ривкин Страница 9

Письма бежим получать. Белый конвертик почтовый… Сколько содержится в нем! Матери нежное слово Греет домашним теплом. Вскрою письмо торопливо, Жадно сжимая в руке, И, улыбнувшись счастливо, Сяду читать в уголке. Я не замечу, что рядом Кто-то, прижавшись к стене, Смотрит задумчивым взглядом, Видно, завидуя мне. Друг, не суди меня строго, Так уж угодно судьбе. Как ни далека дорога, Письма придут и к тебе. * * * За прибалтийским влажным летом, Пришедшим быстро, как во сне, Явилась, красочно одета, Вдруг осень в нашей стороне. И, не замеченная нами, Пахнув дыханьем сентября, Играла солнечными днями, Как снисхождение даря. А мы, слепые в суматохе, Внезапно замирали вдруг И замечали только крохи Печальных перемен вокруг.

Адвокатская полемика

Несметные сокровища

(Трактат об адвокатской словесности)

А кого судьи велят поставить к суду, и исцу и ответчику, став перед судьями отвечати вежливо и смирно и не шумко, и перед судьями никаких невежливых слов не говорити и межь себя не браниться.

(Из «Соборного уложения». 1649 год)

Владение языком в многовариативных его проявлениях есть обязательное условие успешной работы адвоката в рамках судопроизводства, строящегося на основах устности и гласности. Однако, черпая сокровища из кладовой русского языка, экспериментатор-защитник должен оценивать искрометные формулировки в прогностическом плане, поскольку они могут подтолкнуть судью к инициированию дисциплинарного разбирательства в отношении адвоката.

При этом согласно Кодексу профессиональной этики адвоката представитель адвокатского сообщества не вправе допускать в процессе рассмотрения дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства, даже в случаях их нетактичного поведения. Однако, как показывает судебная практика и производные от нее дисциплинарные материалы, столь нужных единых подходов к оценке действий адвокатов нет.

1. О взаимном непонимании

Сначала о ситуациях безобидных, в основе каковых, скорее всего, лежит либо непонимание сути сказанного, либо властно навязываемое судом мнение, опирающееся на собственные представления судьи об истинной сущности прозвучавшего.

Например, в Мещанском районном суде г. Москвы на одном весьма нашумевшем процессе судья довольно резко прервала известного питерского адвоката Ю. Шмидта, когда он в ходе своей речи для аргументации сказанного привел популярную пословицу Дорого яичко ко Христову дню. Сложно представить, какие именно ассоциации в этот момент возникли в голове у служительницы Фемиды, но итогом стало вынесение защитнику замечания. Изумленный Шмидт, вероятно уже не без опасения, сменил пасхальное изречение на более нейтральное и бытовое — Дорога ложка к обеду, и такая замена вполне удовлетворила строгого судью.

Не так давно в Архангельском областном суде председательствующий, который в целом вел себя подчеркнуто корректно, на слова автора этих строк, сказанные в ходе выступления, среагировал незамедлительно и настойчиво попросил избегать выражения противная сторона. Пришлось, исходя из предписаний суда, проявившего, по замечанию журналистов, «языковую чуткость», сменить противную сторону на противоположную, предварительно объяснив, что имеется в виду не качественная характеристика оппонентов, а место их расположения относительно защиты.

Это очень показательный случай навязывания стороне в процессе своих собственных представлений о допустимой к употреблению лексике. До сего дня кому-то кажущееся устаревшим или неблагозвучным выражение противная сторона, безусловно, считается синонимом прилагательного противоположный, и именно это значение указано первым в авторитетнейшем «Словаре русского языка» С. Ожегова. В настоящее время в договорных отношениях противная сторона (counterparty — англ.) воспринимается как одна из сторон договора, противостоящая той, чьи интересы отстаиваются. Прилагательное противный действительно более распространено в гражданском праве, и это не вызывает у цивилистов никакого неприятия. Можно указать на положения действующего Гражданского кодекса РФ о сделках, совершаемых с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности; массе законодательных актов и судебных решений, в которых говорится о противном случае; международно-правовых документах, упоминающих доказывание противного.

Ничего крамольного и уничижительного нет на самом деле и в сочетании противная сторона, которое еще относительно недавно применялось отечественным законодателем в законе «О Конституционном суде РСФСР» («Сторона вправе… задавать вопросы противной стороне»), ранее — в УПК 1922 г. («Ходатайства разрешаются судом… причем предварительно должны быть заслушаны заключения противной стороны»), а сейчас иногда встречается в арбитражных решениях. Используют его в различных вариациях и составители действующих конвенций, распространяющихся на Российскую Федерацию.

Сам я этим словосочетанием пользовался неоднократно, порой автоматически, и, что интересно, никогда у имеющихся таким образом в виду прокуроров это не вызывало возражений. Однако порой усматривали некую крамольную двусмысленность в