Разведывательная деятельность офицеров российского Генерального штаба на восточных окраинах империи во второй половине XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова) - Сергей Эдуардович Зверев Страница 89

Пока отдыхали мои люди и лошади, я трудился над составлением отчета и обработкой маршрута. Все эти письменные материалы и съемки в секретном запечатанном пакете я сдал нашему генеральному консулу для отправки его почтой в г. Асхабад начальнику штаба войск области.

Теперь я обдумал дальнейший план своих работ и решил прежде всего продолжить обследование большого караванного пути от г. Мешеда далее на восток по направлению к г. Герату до нашей границы с Афганистаном, а затем обследовать торную дорогу от Мешеда в г. Кучан к нашей государственной границе, особенно и участок от г. Нишапур до Кучана.

Конечно, не делая в г. Мешеде никаких визитов, я не мог избежать самого назойливого любопытства английского консула по поводу цели и намерений, какие мною преследовались. Английские шпионы следили за мной в городе и в дальнейшем моем из него движении на восток.

5. Движение к афганской границе по древнему караванному пути

По прибытии в г. Мешед я предполагал, что de facto этим и заканчивается моя командировка с возвращением в г. Астра-бад по вновь оживлявшемуся торговому направлению на г. Кучан, а отсюда на Гауданский перевал в г. Асхабад. Но участок дороги от Гаудана до Кучана вполне колесный и хорошо известный также точно, как и участок пути торгового от с. Сейдан до г. Мешеда.

Поэтому я решил продвинуться сколько возможно дальше на восток к стороне Герата, с которым у нас не было никаких связей торговых в этом пути. Вернуться же в пределы Закаспийской области я задумал через г. Нишапур и обследовать почти неизвестный путь от этого города на г. Кучан, г. Ширван и отсюда к нашей границе у сел. Хейрабад. Это направление несомненно имело важное значение в военном отношении. О своих намерениях я и донес в штаб Закаспийской области вместе с предоставлением краткого отчета и всех других исполненных уже мною работ через нашего генерального консула. Конечно, я ориентировал в моих намерениях и П.М. Власова, который посоветовал не раздражать англичан слишком близким подходом к афгано-персидской границе.

Люди мои и лошади основательно отдохнули. Мы пополнили в многочисленных лавках и богатых базарах города Мешеда все нам недостающее и изготовились уже вечером 22/Х 91 г. к выступлению на следующий день. Написав письма родным и друзьям и приведя все в порядок, я провел этот вечер в обществе генер. консула и его жены, а улегся спать заблаговременно.

Утром 23/Х 91 г. я поднялся рано. В 7h утра барометр 26,92mm, t=6 °C в тени наружная температура воздуха. Высотомер в г. Мешед показал 3040 фут. Милая и любезная хозяйка, жена генер. консула не выпустила нас без основательного завтрака. Простились друзьями. Выступление со двора генер. консульства в 12h 35m дня.

Большая древнейшая торговая дорога, имея ширину 10 сажень, обсажена с обеих сторон молодыми деревьями… В 5h45m достигли садов с. Багирабад. У калы 20 домов и караван-сарай, где помещается английская станция летучей почты (из 3-х туркмен). Моих людей (вьюки) туркмены не пустили в караван-сарай. Пришлось с большим трудом разместиться в грязных куполообразных мазанках. Жители нелюбезны и жадны. По типу скорее арабы, а вообще, тип оригинальный. Пройденный путь вполне годен для движения всех родов оружия с их обозами.

Войдя в ворота г. Нишапура, мы подошли к караван-сараю… Теперь нас окружила толпа любопытствующих, и надо было у входа в наши комнаты поставить 2-х казаков с плетями, чтобы избавиться от назойливости непрошеных гостей. С устройством на ночлег были приняты безотлагательные меры для лечения побитых спин у казачьих лошадей, а за сим и восстановлены все наши запасы. Пригласили сведущих людей из наших русско-подданных купцов (армян и мусульман), от которых я и получил различные сведения о г. Нишапуре и всем округе, а также и соседних в ним других частей страны.

Город Нишапур считает в пределах своей крепостной стены (калы) до 8000 домов или до 50 000 жителей. В нем два больших караван-сарая, 35 лавое с мануфактурой и более 130 лавок разных других родов торговли, мастерских и съестных. В мануфактурных лавках товар на % русский и не больше ¼ английский. Весь оборот русской мануфактурой в год до 30 000 рублей. Привозится кроме мануфактуры из России сахар до 6000 пудов. Потребление русского сахара здесь растет с каждым годом. Отсюда же отправляются в г. Асхабад следующие товары: 1. Шерсть – всего до 5000 пудов в год. 2. Хлопок – ежегодно до 4000 мест (по 5 пуд. Каждое) или до 20 000 пудов. Весь хлопок идет в Нижний Новгород, Москву или Баку.

Английская мануфактура идет из Бомбея через г. Иезд. Привозят ситец, бязь, шерстяные материи и сукна. При одинаковой цене за аршин наши ситцы лучше рисунком, добротнее и не так скоро линяют, а потому решительно вытесняют английские, которые в этом году по качеству стали много хуже прежних…

Пока мы двигались на восток, за нами в некотором удалении следовали английские шпионы (два наших беглых туркмена и один араб). И, по-видимому, только в Нишапуре они отстали от нас, о чем мы здесь только и узнали про них. Выступили с ночлега в караван-сарае 27/Х 91 г. в 10h утра. Наша дорога идет по прежнему направлению…

Решил свернуть в первую же деревню для ночлега. В 1h 15m подъем к с. Дулоу. Идет дождь. В первой мазанке нам упорно отказали в гостеприимстве, причем женщина-хозяйка не допустила нас даже под кровом переждать дождь. С большим трудом кое-как приютился я сам, но для своих вьюков не мог отвоевать помещения. Сначала меня приняли скверно, но несколько ласковых слов детям, которые большой толпой заполнили мазанку, и раздача им конфет и сахару сделали свое дело. Данные же 2 крана вперед за саман для лошадей окончательно убедили жителей в наших добрых к ним намерениях. Поэтому вскоре нашлось помещение и для всех моих людей и лошадей. Устроились кое-как, но все же под кровом, где могли отдохнуть.

В с. Дулоу население очень бедное, нелюдимое и малогостеприимное. Почти в каждом доме есть оружие, т. е. винтовки и шашки, иногда очень старинного образца.

Первое время по занятию мною мазанки отношение толпы жителей было невыносимым: отказывая вначале нам упорно в гостеприимстве, они теперь нахально набились в мазанку, не желая слушать никаких уговоров и моих, и хозяина дома. Выведенный из терпения, я вскочил со своего походного стула и плетью выгнал всех непрошенных гостей из мазанки,