Владимир Семичастный - Беспокойное сердце Страница 88

Интереса к повышению квалификации Освальд не проявлял, а к изучению марксизма — тем паче. Он превратился в обычную серую личность, особенностью которой было лишь то, что это был американец. Увлекался танцами, веселился с девчатами. Еще вступил в кружок охотников, однако, хотя и был в прошлом солдатом, удивил всех своим неумением как следует стрелять. И такие подробности были отражены в наших записях.

На одной из вечеринок Ли Харви Освальд познакомился с девушкой по имени Марина. Как говорили, он не был первым иностранцем, с которым она завела дружбу, а их последующая свадьба вызвала всеобщее удивление. Мнение, что именно мы ему выбрали жену, как это утверждается в некоторых публикациях, совершенно несостоятельно: он просто не дал нам такой возможности. Да и зачем нам это было нужно? Кто мог предполагать, что иностранец так быстро утратит симпатии к нашей стране и захочет вернуться домой? А для контроля за ним в Минске жена-агентка вовсе не была нужна.

С течением времени я склоняюсь к тому, что свадьба иностранца с русской женщиной могла быть составной частью заранее готовившегося плана. Если уж тогда Освальд знал, что вскоре снова вернется в Соединенные Штаты, то девушка Марининого типа была бы ему благодарна хотя бы уже за то, что он берет ее с собой. И даже если бы в будущем он ее оставил, уже после реализации разработанного плана, она не стала бы предъявлять к нему слишком больших претензий. Человек, твердо знающий, что он хочет у нас остаться насовсем, выбирал бы себе жену, наверное, намного старательнее.

Пребывание Освальда в Минске длилось примерно два с половиной года. В то время, когда он подал прошение разрешить ему вернуться за океан, в кабинете председателя КГБ уже управлял делами я.

Жизнь у нас Освальду перестала нравиться. Не по душе оказалась, и работа. Просто он ожидал чего-то иного, а не того, с чем ему пришлось столкнуться.

В тот момент, когда Грибанов сообщил мне о желании Освальда снова вернуться в Соединенные Штаты, я не сомневался ни минуты: сделайте все, чтобы он уехал как можно быстрее и чтобы больше наши пути не пересекались никогда. От таких людей следует держаться подальше. А если он хочет ехать вместе с женой, пускай едет. И скажите ему не «до свидания», а «прощай»! Таково было мое решение.

Об этом я сразу же сообщил в Президиум Верховного Совета СССР: тот давал Освальду политическое убежище, пусть сам и изменяет свое решение. Формальный акт был осуществлен быстро — МИД нас полностью поддержал. Освальд снова стал американцем и мог отправиться домой.

Если бы мы чинили препятствия и не позволили Освальду уехать вместе с женой, то такой человек, как он, вернувшись на родину, мог бы развязать бурную кампанию в печати, поднять против нас общественное мнение. К тому же не отпускать ее у нас не было никаких причин: она была далека от каких-либо наших секретов, а если уж ей приспичило пулей выйти замуж, так пусть получает, что хотела.

В тот момент окончательно оборвалась связь Ли Харви Освальда с Советским Союзом. Со спокойной душой и чистой совестью могу заявить, что ни его жену Марину, ни его самого КГБ никогда не стремился завербовать в свои агенты или использовать каким-либо иным способом.

Тем не менее предполагаемый «убийца» Кеннеди еще раз попытался приблизиться к нашим учреждениям. Спустя ка-кое-то время он появился в советском посольстве в Мексике. Потом посетил и кубинцев. Вел себя странно, было непонятно, чего он добивается. Потом стало ясно, что ему хотелось создать впечатление, что его связи с русскими не были прерваны.

22 ноября 1963 года весь мир был потрясен сообщением о покушении на американского президента Джона Фицджералда Кеннеди в главном городе штата Техас — Далласе. Весть о том, что предполагаемый убийца — Освальд, шокировала нас не менее, чем американцев.

Прямолинейное утверждение, что за покушением стоит Советский Союз, даже поначалу не очень-то разделялось в мире — не хватало убедительного мотива. Кеннеди в свое время относился к числу принципиальнейших политиков с реальным взглядом на нашу страну и одновременно с чувством ответственности за поддержание мира. За более или менее удачное разрешение Карибского кризиса мы могли бы быть ему, скорее, благодарны, несмотря на критику, звучавшую со стороны экстремистов в высших американских кругах, коривших президента за якобы слишком мягкое отношение к Кубе и Кастро. Кеннеди все-таки добился своего. Чего нельзя с такой же уверенностью сказать о его преемнике Линдоне Джонсоне.

Удачное исполнение любого плана, в том числе и замысла убийства, никогда не бывает стопроцентно гарантированным.

Я не могу представить себе, чтобы кто-либо из советских руководителей мог взять на себя ответственность за смерть высшего американского государственного деятеля и за те катастрофическое последствия, которые для нас и для всего мира означало бы раскрытие подобной взаимосвязи.

А чего бы мы тем самым достигли? Ничего, кроме самого факта грязного устранения политика, с которым, в отличие от других, можно было договариваться, человека, против которого мы хотя и боролись пропагандистскими способами, но одновременно и ценили, и уважали больше, чем его конкурентов.

Американской общественности подобным покушением на высшего представителя страны мы продемонстрировали бы не силу, а лишь собственную тупость, а также безжалостность системы, которая после 1956 года наметила себе путь к гуманизации жизни и определила ее как свою главную цель. В любом случае ход событий обернулся бы против нас.

Многие американские журналисты все это понимали, и, хотя из числа потенциально подозреваемых нас никогда полностью не исключали, в серьезных средствах массовой информации эта антисоветская нота раскручивалась сравнительно мало. И если и звучал подобный мотив, то репортеры больших американских газет, влиятельных журналов и основных телевизионных корпораций сами никогда прямо не нападали на КГБ, а довольствовались лишь цитатами из обвинений, взятыми из небольших изданий и других источников второстепенного значения.

Насколько мне известно, за весь период «холодной войны» не было отмечено ни одного подлинного случая, когда бы ЦРУ предприняло попытку организовать покушение на высшего представителя Советского правительства или Коммунистической партии. И КГБ, в свою очередь, не предпринимал подобных попыток в отношении американских президентов. Если бы подобный план когда-либо существовал, даже задолго до моего прихода на Лубянку, я о нем непременно бы узнал. Просто такого плана не было в природе…

В сложной обстановке, наступившей после трагедии, поначалу мы ориентировались при помощи американской печати и других средств информации. Через два дня после событий в Далласе хаос возрос еще больше: некто Джек Руби убил Ли Харви Освальда.