Алексей Шишов - Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона Страница 83

Но в этот критический момент помощь казакам пришла со стороны, откуда ее никто не мог ожидать, — от совершенно посторонних случайных сил, оказавшихся в этом районе. Случайность эта была связана с наступлением германцев.

Казаками на второй день после занятия Новочеркасска был послан разъезд в сторону Ростова, подходя к которому он встретил входившие с другой стороны германские части. Через день на Новочеркасск хлынули бегущие перед германцами советские войска, старавшиеся пробиться на юг. Под напором бегущих красных казаки стали отходить на окраину Новочеркасска, но в это время…»

Полковник Денисов разместил свой штаб на окраине Хатунки, заняв под него небольшое кирпичное здание местной церковно-приходской школы. Он в бинокль рассматривал картину боя, который шел впереди от него менее чем в полверсты. С передовой то и дело прибывали посыльные. Их донесения порадовать не могли.

— Кривлянский атаман просит поддержки. Людей не надо, нужны патроны. Они в станичных сотнях на исходе.

— Передай атаману, что дам только по десятку на винтовку. Пусть бережет их. И держится…

— Есаул Парамонов докладывает: противника остановил, но матросский отряд захватил крайние дома хутора.

— Отбейте их назад…

— Сотник Мельников разведал, что красные опять кучковаться начали вон в той балке у дороги. Готовят, говорит, новую атаку на Хатунку.

— Молодец, сотник! Сейчас прикажу из трехдюймовки послать туда полдюжины снарядов…

— Сотни кривлянцев отходят к Хатунке.

— Вижу. Скачи к атаману, пусть его казаки занимают позицию вон на той крайней улочке. Видишь?

— Вижу.

— Тогда скачи к кривлянцам…

Батареи красных, стоявших в Новочеркасске, на его высотах, осыпали Хатунку снарядами, которых не жалели. То там, то здесь вспыхивали пожары: загорались дома, сараи, скотные дворы, дворовые постройки… Жители с криками пытались потушить то, что спасти было уже невозможно.

Денисов войну видел и знал. Он сам был артиллеристом, окончившим Михайловское артиллерийское училище и начинавшим офицерскую службу в одной из донских казачьих батарей. Великую войну закончил командиром 11-го донского казачьего полка. Понимая настрой артиллерии противника, сказал своим адъютантам:

— Если они до вечера не сожгут снарядами Хатунку дотла, то мы эту ночь ее удержим. От Новочеркасска не уйдем.

— А завтра, Святослав Варламович?

— Завтра мы, если и дальше так пойдет дело, к обеду расстреляем последние запасы наших патронов. Слышите — пулеметы бьют только с их стороны.

— Но генерал Попов должен же подать помощь нам в Хатунке?

— Должен, не должен. Он сам четвертый день не выходит из боя со своими «степняками».

— Однако помощь, как сказано в донесении, нам сюда уже послана.

— Верно, послана. Только сотни станицы Багаевской сами-то имеют патронов с гулькин нос… Смотрите, что там по дороге от Ростова?

— Мотоциклист, Святослав Варламович. Как несется. И прямо в Хатунку, на нас.

— Скачи один к заставе. Разузнай, в чем дело, кто он и откуда…

Через полчаса запыленный с головы до ног мотоциклист, с наганом в кобуре и в погонах подпоручика, предстал перед полковником Денисовым, представился:

— Подпоручик Варламов.

— Кто вы?

— Мотоциклист команды разведчиков 1-й русской добровольческой бригады полковника Дроздовского.

— Откуда вы взялись здесь? Мы о вас ничего не знаем.

— Пришли походом с Румынского фронта. Из Ясс Взяли ночью Ростов и потеряли его. Там немцы.

— Вас прислал ко мне полковник Дроздовский?

— Точно так. Он приказал мне доставить пакет старшему командиру казачьих частей, которые ведут бой в Новочеркасске.

— Значит, мне, я — полковник Денисов. Давайте пакет, подпоручик.

Содержание короткой записки, наброшенной карандашом на блокнотном листке, было следующее:

«Я с отрядом подхожу к Каменному Броду. Отдаю себя и мой отряд в Ваше распоряжение и, если обстановка требует, могу выслать немедленно две горные батареи с конным прикрытием Задачу артиллерии и проводника высылайте.

Полковник Дроздовский».

Денисов, пробежав еще раз глазами записку, не мог скрыть своих чувств: в часы, когда восставшие казаки из последних сил держались на окраине Новочеркасска, к ним подошла незваная помощь. Да еще какая! Две горные батареи. Спросил посланца:

— Но нам нужны еще и патроны. Слышишь, подпоручик, как с нашей стороны утихает огневой бой?

— Слышу. Сам командовал пехотной ротой в Буковинских горах. Запасы патронов у нас есть.

— А снаряды?

— Зарядные ящики в батареях полны. Есть и возимый запас.

— Отлично. Бензина на обратный путь хватит?

— Хватит, господин полковник.

— Тогда лети к своему Дроздовскому и скажи, что мы за горящую Хатунку до его подхода будем держаться зубами. Но пусть поспешит на помощь, как сможет…

Казачий полковник не знал, что Дроздовский уже выслал вперед походной колонны конно-горную и легкую батареи под прикрытием конного дивизиона и казачьей сотни. Им был дан приказ:

— Спешите. В бой вступать с ходу. Все приказы на бой получите от казачьего начальника в Новочеркасске.

Такой же приказ получил и экипаж бронеавтомобиля «Верный» капитана Нилова. Он тоже посылался к Новочеркасску с конно-артиллерийским авангардом. Бригадный командир напутствовал командира броневика:

— Нилов, скажи своему шоферу Хорату, чтобы шел на пределе. Дорога сухая. Очень надеюсь на вас в Новочеркасске, капитан.

— Михаил Гордеевич, «Верный» вас не подведет. Не впервой бой вести с колес Запас лент у пулеметов достаточен.

— Тогда катите за батареями.

— Мы их, Михаил Гордеевич, обязательно обгоним на полпути…

…Когда батареи дроздовцев и их броневик подоспели к Новочеркасску, восставшие донцы держались уже из последних сил, расстреливая свои последние патроны. Со стороны атаковавших красных цепей уже то там, то здесь раздавались крики:

— Эй вы! Беспатронники! Сдавайтесь, пока не поздно…

Появление на поле боя у Хатунки четырехпулеметного броневика белых произвело на наступавших действие поразительное. «Верный» не стал задерживаться у денисовского штаба. Капитан Нилов, открыв броневую дверцу, только крикнул подбежавшему казачьему полковнику:

— Где у вас прорыв красных?

— Вот там.

— Задачу понял.

Огонь четырех «максимов» с близкой дистанции разорвал ряды красноармейцев, которые несколькими цепями залегли на окраине Хатунки, чтобы в последнем броске взять ее и выбить в поле казаков-повстанцев. Броневик врезался в ряды противника, расстреливая их в упор.