Людовик XI - Пол Мюррей Кендалл Страница 8

На самом деле ему не было еще и 6-и лет, когда он встретился с девушкой в ​​доспехах, через которую говорил Святой Дух. Когда Людовик достиг зрелого возраста, он никогда не упоминал о ней ни в своих ордонансах, ни в письмах, ни в разговорах, о которых нам сообщили иностранные посланники; однако крайне маловероятно, чтобы мистическое пламя, которое тогда озарило Францию и поразило всю Европу, могло оставить равнодушным ребенка с особенно впечатлительным умом. Возможно, влияние, оказанное на него Девой, следует измерять непоколебимой верой в предназначение своего Дома, которую он сохранил, и горячим поклонением, которое он посвятил Деве, и особенно Деве Клери, которой, как он заявил в одном из своих ордонансов, "мы посвятили себя с ранней юности". В церкви Клери, расположенной примерно в 10-и километрах к юго-западу от Орлеана, находилась — и до сих пор находится — почерневшая от старости, деревянная статуя Богоматери которую крестьянин нашел в поле и которая, возможно, относится к началу распространения христианства в Галлии. Говорят, что Жанна д'Арк пришла помолиться перед разрушенным алтарем этой часовни, которая была разграблена англичанами во время осады Орлеана, и даже возможно, что Людовик сопровождал ее в паломничестве[4].

Именно в 1429 году, в великий год Жанны д'Арк, Людовик начал свое формальное образование под руководством Жана Мажори, бакалавра искусств, каноника Руана, которому впоследствии он был очень благодарен. Склонившись над книгами в одной из мрачных комнат Лоша, юноша изучал грамматику, риторику, светскую и священную историю, математику и музыку — обычные предметы, но к ним подходили с нонконформистским умом и преподавали совершенно оригинальным способом.

Известный гуманист и теолог Жан Жерсон, ректор Парижского Университета, сам составил программу обучения, которую он адресовал как наставнику, так и ученику. Он посоветовал Мажори следить за тем, чтобы слуги Дофина поддерживали атмосферу, способствующую учебе, и, прежде всего, чтобы они избегали лести — яда, который слишком часто портит характер принцев. Школьные задания должны были быть как можно более привлекательными, а Мажори должен был использовать труды, написанные на французском языке (вместо того, чтобы преподавать на латыни). Аналогичным образом, он должен стремиться развивать личные интересы и чувство инициативы Дофина и поощрять усилия ребенка похвалой, а не принуждением. В случае необходимости исправления, выговор должен быть предпочтительнее телесного наказания. Наконец, что касается нравственного воспитания будущего государя, Жерсон рекомендовал Мажори подчеркивать добродетели милосердия и смирения и напоминать своему ученику, что все люди, будь то короли или нищие, равны перед Богом.

Но мир Людовика не ограничивался книгами и крепостными стенами Лоша. После обеда он вскакивал на коня, спускался с каменистого склона, отделявшего замок от деревни, и уезжал в поля. Он научился стрелять из лука, а когда подрос — владеть мечом и копьем. Однако его воспитание, совсем непохожее на воспитание принцев, не дало ему возможности полюбить рыцарские поединки, которые в то время были основным развлечением знати, и с годами они даже стали ему отвратительны, так как на рыцарских турнирах дворяне развлекались, пока англичане грабили королевство.

За годы, проведенные вдали от королевского двора и принцев, Людовик научился чувствовать себя как дома среди простых людей. Он привык пользоваться разговорным языком, носить недорогую одежду, наслаждаться обычной едой и довольствоваться непритязательными жилищами. В то время, когда катастрофы и чудеса были частью повседневной жизни, он естественным образом перенял религиозность окружающих его людей. Дева Мария стояла рядом со троном Божиим, но она была матерью, она понимала нужды ребенка, а что касается его собственных родителей, то Людовик их почти не видел. Под руководством Жана Мажори он читал жития великих святых и слушал истории, рассказанные его товарищами. Святые, которые были такими же людьми, как он, не могли оставаться бесчувственными к людским мольбам и в обмен на справедливую дань почитания (ведь, в конце концов, они не могли заботиться обо всех) они оказывали очень полезные услуги, такие как лечение колик, продвижение какого-либо предприятия или обеспечение безопасности путешественника.

Не испытывая любовь, которая обычно связывает ребенка с родителями, Людовик нашел выход своим привязанностям в мире животных, с собаками, птицами или более экзотическими существами. Это отношение, которое было результатом одинокого детства, вероятно, также отражало таинственную работу, которую человек проделывает, чтобы приспособиться к вселенной. Возможно, безусловная преданность собаки и загадочная грация леопарда утешали ребенка за те унижения, которые пережил его отец, и свою покинутость, которую он осознавал.

В 1433 году, когда ему шел 11-й год, очередной переворот при дворе его отца положил конец его уединению. Покинув мрачную крепость Лош, Дофин переехал жить к матери и сестрам в Амбуаз, в чистый замок с видом на Луару, в нескольких километрах от города Тур. В то время никто, кроме, возможно, Жана Мажори, не знал о той грозной силе, которую природа и воспитание заложили в становление его личности в сонном мирке Лоша. Его образование выходило за ограниченные рамки изучения книг и физической подготовки. То, что Людовик узнал о характере и правлении своего отца в годы, предшествовавшие его прибытию в Амбуаз, должно было сформировать в нем поведение Дофина, а также понимание политики короля. Он узнал, как некогда могущественное королевство пало так низко, и почему он, наследник Капетингов, оказался наследником несчастья и позора.

Известная как центр христианства, средневековая Франция простиралась от фламандских городов Брюгге и Гент до Средиземноморского побережья. Она была богато одарена реками и портами, плодородными равнинами и виноградниками, лесами, горами и долинами. К середине XIII века, во времена Святого Людовика (Людовика IX), герцогам и графам, принадлежавшим к французской феодальной системе, пришлось отказаться от претензий на суверенитет и признать, хотя бы номинально, верховенство дома Капетингов. Крепостные и лично свободные крестьяне, купцы с ярмарок в Шампани, ремесленники из мастерских Брюгге и Руана обеспечивали епископам и баронам материальное благополучие, доселе неизвестное на Западе. Процветающее и густонаселенное, королевство Франция задавало тон всей Европе в области знаний и рыцарства. "Король Франции — король королей в этом мире", — писал английский историк Матфей Парижский.

Но еще до середины XIV века это королевство было ужасно изуродовано: достаточно было одного поколения, чтобы оно стало жертвой кровавой анархии.

Претендуя на корону Франции[5], английский король Эдуард III отправился на континент с армией, равной которой Европа еще не видела. Состоящие в основном из пехотинцев и лучников, английские войска имели достаточно возможностей отточить свою тактику в шотландских войнах. Недисциплинированная тяжелая рыцарская французская кавалерия оказалась хрупкой, как стекло, и ни мечты