Александра Потанина - Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь Страница 77

Пряжа и тканье в настоящее время у буряток не в обычае, но в старину пряли шерсть и ткали из нее грубое сукно. Ткацкий станок самого первобытного устройства. В настоящее время буряты свое тканье употребляют только на мешки или продают русским на половики.

С развитием буддизма в монастырях появилось еще одно производство – это приготовление священных статуэток и рисованных изображений богов. Но пока бурятские художники уступают в этом отношении своим монгольским учителям, их работы очень грубы.

Одежду и обувь, и мужскую и женскую, бурятки шьют сами. Одежда бурят в старое время, как у народа звероловческого, почти исключительно состояла из звериных шкур, причем летом носили одежду из замши, т. е. шкуры заквашивали, заставляли выпадать волос, а потом голую кожу дымили и выделывали до мягкости. На голое тело буряты надевали узкую и короткую куртку, которую называли самса; теперь этим именем называют рубаху. Затем поверх самсы надевали шубу или халат – дэгиль, зимой сверх дэгиля надевали еще доху. Доха иногда состоит просто из двух шкур, скрепленных на плечах, а иногда делается книзу двойною, и тогда ее концы или подол служили мешком, в котором можно было носить мелкие вещи. Иногда же дохи делались сшитые и с боков, но тогда делался разрез сзади, ради удобства при верховой езде.

Сапоги прежде шились из кожи, снятой с ног животного, мехом наружу, и подошвы делались мягкие; теперь сапоги шьются из выделанной кожи с подошвами из сыромятной кожи очень твердыми; носки сапог делаются острые, приподнятые кверху; говорят, что, во время единоборства, буряты прежде старались бить противника концом сапога, и этот удар был очень чувствителен.

В настоящее время одежду шьют чаще всего из овчин; у бедняков идут также в ход шкуры телят и жеребят. Летом теперь уже почти все буряты носят одежду из материй: бумажные и шерстяные ткани покупают у русских, шелковые – у китайцев. Покрой, сообразно с более легким материалом, тоже несколько изменился: халаты и рубахи делаются шире и длиннее. В дождливую погоду почти все буряты надевают суконную шинель с пелериной, называют эту одежду они саба; можно думать, что шинель эта заимствована у русских, и саба – значит «шуба».

Шапки бурят почти одинаковые как у мужчин, так и у женщин; они обычно делаются с острой тульей и с расширенным кверху околышем; иногда у бедных окол делается плисовым; верх всегда украшается кистью из пунцового шелка, а в наряд – еще серебряной остроконечной фигуркой. Зимой у мужчин очень употребительны шапки с наушниками, сделанные из лисьих лапок; такая шапка плотно охватывает всю голову и затылок и завязывается под бородой завязками, но чаще носится с отогнутыми кверху наушниками.

В старину, говорят, мужская бурятская одежда мало разнилась от женской, и теперь по костюму трудно иногда отличить молодую девушку от молодого человека, но женский костюм теперь стал гораздо сложнее, и фасон его местами совсем другой. Мужской халат делается цельный, застегивается на боку и на правом плече и подпоясывается ремнем или кушаком на пояснице; такие же халаты носят и девицы, у женщин же халат шьется из двух частей: стан прикрывает кофта, спускающаяся немного ниже пояса, а ниже к кофте пришивается несколько в сборку низ халата или, пожалуй, юбка с разрезом. Сверх этого халата женщина носит безрукавку, доходящую также до талии; без этой безрукавки женщина не может считаться прилично одетой и мужчинам не показывается. Кроме того рукава у женского халата у селенгинских буряток пришиваются буфами. На вороте, на рукавах, а нередко и по подолу халаты обшиваются меховой опушкой, а иногда прокладываются яркой шелковой материей или плисом. У северобайкальских бурят в обычае обшивать женские наряды монетами – серебряными, а у богатых – золотыми: в Забайкалье такого обычая нет.

Волосы буряты-мужчины спереди бреют, а задние заплетают в косу, но теперь часто стригут волосы по-русски. Женщины в Забайкалье носят две косы, и только девушки заплетают много кос. У северных буряток число кос постепенно увеличивается с годами, а с замужеством уменьшается и постепенно доходит до двух; причем у северобайкальских в косы вплетают монеты, в Забайкалье же женский головной убор тоже имеет много серебряных украшений, но никак не монет. Поверх кос бурятки носят неширокую повязку, вышитую жемчугом, бусами, кораллами и серебряными бляхами; кроме того, с головы женщины висит особый, очень затейливый, прибор с серебряными украшениями; к нему прикрепляются мешки из бархата, и в эти узкие мешочки вкладываются косы; кроме того, в наряд ко всему этому прикрепляют множество серебряных цепочек, развешанных по груди и по спине женщины. Шапка, несмотря на повязку, непременно должна быть надета на женщине; существует поговорка: «Небо не должно видеть волос женщины, земля не должна видеть ее спину», а потому шапка и безрукавка обязательны для женщин. Праздничный наряд бурятской женщины, благодаря серебряным украшениям работы местных кузнецов, очень тяжел. У буддистов к этим украшениям еще прибавляют небольшую икону в серебряной оправе или медальон.

Мужчины украшают серебром шапки и кушаки, а также нарядные седла и конскую сбрую.

Впрочем, одеваются буряты нарядно только на праздники и когда едут в гости, дома же, особенно женщины, одеваются плохо. Мытье белья теперь, когда стали носить ситцевые рубахи, начинает понемногу прививаться, но все же буряты очень нечистоплотны.

Обыденная жизнь бурят проходит довольно уединенно, благодаря их обычаю селиться отдельными дворами. Их улусы непохожи на наши деревни, где дом жмется к дому, где вся жизнь соседей проходит на виду, где женщины неизбежно сталкиваются у общего колодца и где в обычае в свободное от работ время собираться где-нибудь на завалинке дома или у амбара. Такого постоянного общения между одноулусниками нет у бурят, даже дети не составляют больших ватаг, и если играют вместе, то только у ближайших соседей. Однако, сколько я могла наблюдать и по отзывам других, долго живших между ними, буряты – народ общительный, добродушный и даже веселый, хотя иным русским и кажется, что в характере бурят есть мрачность и недоверчивость; последнее зависит, конечно, оттого, что русские для них чужие, а с чужими люди, живущие в захолустных уголках, никогда не бывают доверчивы.

Недостаток постоянного общения вполне заменяется у бурят их частными общественными собраниями ради обсуждения каких-нибудь общих дел или просто ради веселья. В первом случае такие собрания необходимы, потому что улус, вырастая, большею частью из членов одной семьи или из людей, связанных экономической зависимостью, не может не действовать сообща; с другой стороны, весь строй жизни шаманского народа поддерживается общественными собраниями, будут ли то общественные облавы и празднества. Между бурятами, если даже они христиане или буддисты, и до сих пор в обычае съезды разных улусов или даже целых родов в известной местности. Собрания эти бывают обыкновенно на местах старинных обо[110], или у буддистов – у монастырей, там, где они есть, и всегда начинаются молениями, а затем уже переходят в народные праздники с играми, скачками, борьбой и т. д. На праздники к монастырям выезжают и женщины.