Саймон Купер - Большая игра. Звезды мирового футбола Страница 76

Гленн Ходдл

Апрель 2008 года

«Эмммммм», — произносит Гленн Ходдл. После монолога, посвященного чемпионату мира 1998 года, который навсегда останется главным успехом в его карьере, он умолкает. «Единственная проблема, что сказанного тебе хватит, чтобы написать целую книгу. Ха-ха-ха-ха-ха, — он громко хохочет. — Мы обсудили такие вещи, о которых раньше я никому не рассказывал».

«Например, визуализацию?» — спрашиваю я.

«Да, и ее тоже. Я никогда не говорил о ней с репортерами настолько подробно. И даже не рассказывал так много о сборной Англии».

Журналисты любят слышать подобные вещи. Но уже слишком поздно. Десять лет назад я бы получил за это интервью кучу денег. К сожалению, сейчас Ходдл мало кому интересен. Перед встречей друзья говорили мне: «Как минимум ты выяснишь, придурок он или нет». Сегодня его имя воскрешает смутный образ странноватого английского тренера, пригласившего целительницу Эйлин Друри лечить травмированных игроков и свято верившего, что сборная Англии выиграет чемпионат мира 1998 мира. До тех пор, пока та окончательно не проиграла. Где Ходдл ныне работает? Все еще в «Вулфс»? Нет, сейчас он нигде не работает.

Он — Роберт Кеннеди английского футбола. Иногда американские либералы, лежа по ночам без сна, пытаются представить: что если бы 5 июня 1968 года в отеле «Амбассадор» в Лос-Анджелесе Сирхан Сирхан не застрелил Бобби? Скорее всего, он бы выиграл следующие президентские выборы у Ричарда Никсона, США прекратили войну во Вьетнаме и…

Если вы тоже так думаете, то вы сумасшедший. Точно так же мы не можем знать, что бы стало с английским футболом, выбери он путь Ходдла. Но иногда не думать об этом не удается. И самому Гленну тоже.

Как и остальные, я почти забыл Гленна Ходдла. Но в один прекрасный день он позвонил мне на мобильный. Через неделю мы сидели за столиком «Поло-бара» в отеле в Аскоте. Это шикарное место, расположенное в нескольких минутах ходьбы от знаменитого ипподрома. На улице холодно. Лужайку за окном украшают имитации греческих статуй.

Я не сразу узнал Гленна, потому что он поседел. Но и сейчас, в куртке без рукавов и красной рубашке, выглядит как спортсмен. Его знаменитые длинные ноги скрещены под столом. Мы заказываем капучино, и бывший тренер демонстрирует мне брошюру футбольной академии, которую пытается создать в Монтекастильо, в Испании. Образовательное учреждение даст второй шанс подросткам, которых не приняли в английские клубы. Ходдл считает, что сможет вернуть в профессиональный футбол 15–20% этих ребят.

«Я увлечен, — говорит он. — Это моя компания. Полная свобода, никаких президентов, исполнительных директоров, правления, советников, принимающих дурацкие решения, и фанатов, дышащих в спину. Ради этого проекта я отказался от шести или семи предложений. В каком-то смысле это очень, очень похоже на футбольный клуб. И если нам удастся заняться гольфом и недвижимостью под брендом “Академия Гленна Ходдла”, то довольно скоро сможем открыть еще одно образовательное учреждение. Но сейчас мы по-прежнему ищем деньги для первого». И Гленн смеется над своими словами.

Идея академии возникла, когда он был молодым перспективным тренером в «Свиндоне» и «Челси», где ему приходилось говорить семнадцати- и восемнадцатилетним ребятам: «Очень жаль, но сейчас вы не в лучшей форме». Ходдл всегда пытался утешить мальчишек: «Докажите, что мы ошибаемся. Буду рад снова встретиться с вами через несколько лет». Но о большинстве из них он больше никогда не слышал.

«Мне было очень тяжело отказывать, — говорит он. — В первый раз мне пришлось отправить восвояси шестерых восемнадцатилетних парней. И когда четверо из них расплакались прямо у меня в кабинете, я подумал: “Да, не очень приятно. У меня были несколько другие представления о тренерской работе”».

Тогда-то он и решил, что, закончив карьеру тренера, создаст академию. Недавно умерший Джон Сийер, спортивный психолог, много лет работавший с Ходдлом, как-то сказал мне: «Гленн хорошо это скрывает, но у него золотое сердце».

Тем не менее в начале тренерской карьеры Ходдлу было сложно сочувствовать неудачникам. С самого начала всем было ясно, что этого мальчишку из Харлоу ждет успех. Бывший тренер рассказывает: «Я был одним из тех, с кем все хотели подписать контракт. Я ушел из школы и сразу попал в большой футбол. Но когда я смотрю видеозаписи своих игр в семнадцать лет, то вижу, что был худым, как щепка. Порыв ветра — и меня просто сносило. Но в футболе приходится быть агрессивным. Я впервые в жизни вышел на поле в семнадцать лет в матче с «Норвичем». Его центральным полузащитником был огромный Дункан Форбс. Я разбил ему нос!»

Ходдл вновь смеется. «Я бежал за мячом, который был прямо над ним, и находился в таком состоянии, как ребенок, впервые попавший на большой стадион. Я настолько хотел любой ценой забрать снаряд, что даже подпрыгнул от возбуждения».

Когда бывший тренер говорит, ты видишь, как он представляет себе летящий в воздухе мяч. «Я столкнулся с ним, — продолжает Гленн, — и его нос сделал “Тфуууумммм”. Должно быть, бедный Дункан ломал нос раз десять. Это была моя первая минута на поле, и фанаты, наверное, подумали: “Ого, у нас появился новый Дэйв Маккей!”»

Тогда Ходдл развивал свое главное качество: «Я думал, что это мой настоящий дар — способность представлять общую картину на поле». Он научился этому у Джимми Гривза. Старый потрепанный алкоголик, который давал показания против «Фейеноорда», чтобы заработать хоть немного денег, в 1972 году вернулся в клуб, где на тот момент играл четырнадцатилетний Гленн.

«Мы играли в маленьком спортивном зале. Было очень тесно, и он был везде, постоянно забивая. Я видел что, перед тем как получить мяч, он крутит головой и смотрит по сторонам. Это было потрясающе. Так он зарабатывал себе на жизнь, забивая мячи: он смотрел, смотрел, смотрел и знал, что снаряд окажется здесь, возле этой девочки, — Ходдл показывает на официантку в другом конце бара, — и каким будет пас. И он — раз — поворачивается и забивает его в сетку быстрее, чем вы успели что-то заметить. И ты думаешь: “Вот дерьмо”. Когда к нему летел мяч, у него в голове мгновенно возникала картина: где находится он, где защитники. Поэтому Гривз мог тут же развернуться и ударить. Это была великолепная плотная игра. Да, признаю, это я перенял у него. Не все замечали. Но я у него учился».

В 1986 году мы с родителями переехали из голландского городка Лейден в северный Лондон. По субботам я иногда садился в автобус маршрута W3, шедший от «Александра-палас» до «Спурз». Мы ездили туда ради Осси Ардилеса и Криса Уоддла, но в первую очередь ради Ходдла. Он мог поднять мяч большим пальцем. Причем любой ноги.