Излом необъявленной войны. Первая чеченская - Геннадий Тимофеевич Алехин Страница 7

декабря 1994 года войска с боями подошли к Грозному и окружили его с трёх сторон. К этому времени были созданы группировки войск нескольких направлений: Север, Северо-Восток, Запад и Восток. Командовали ими генералы К. Пуликовский, Л. Рохлин, В. Петрук и Н. Стаськов. Учитывая реальность обстановки, стало ясно – лёгкой «прогулки» не будет. Победным маршем в город просто не войти. Боевики уже продемонстрировали свою мощь и прыть в ходе кровопролитных декабрьских боёв. Но основные свои силы сосредоточили в Грозном.

Город превратили в мощные оборонительные рубежи: внутренний, средний и внешний. Создали сплошные узлы сопротивления вокруг президентского дворца, монолитных административных и жилых зданий. Вдоль главных улиц и проспектов заранее подготовили огневые позиции для стрельбы по танкам, машинам прямой наводкой. В районах перекрёстков и мостов оборудовали опорные пункты с запасами оружия и боеприпасов. Хорошо организованная разведка, доскональное знание города, использование летучих отрядов на легковых машинах позволяло им маневрировать на узких улицах и в районах жилого сектора.

В бой были брошены самые боеспособные подразделения дудаевской армии. По оперативным данным, в городе сосредоточились порядка 10 тысяч хорошо вооружённых боевиков. На вооружении они имели порядка 25 танков, 30 боевых машин пехоты (БМП) и бронетранспортёров (БТР), до 80 артиллерийских орудий (в основном 122-миллиметровые гаубицы Д-30) и миномётов. Кстати, руководил обороной А. Масхадов, бывший кадровый офицер Советской армии.

В город смогли прорваться лишь группировки «Север» и «Северо-Восток». Они вели бои в окружении превосходящих сил дудаевцев. Катастрофическое положение сложилось в районе железнодорожного вокзала. Несколько дней сводный отряд 131-й бригады и батальон 81-го мотострелкового полка отражали яростные атаки боевиков.

Новогодний штурм

Командир мотострелковой роты старший лейтенант Рустем Клупов действовал в составе сводного отряда Майкопской бригады. Будучи назначенным комбатом (сменил раненого командира), вырвался из окружения, получил ранение, но поставленную задачу выполнил. Удостоился высокого звания Героя России. Вот его рассказ о тех драматических днях:

«От бригады и полка в Грозный вошли по два батальона, укомплектованные по штату мирного времени. Штат военного времени предполагает иметь в мотострелковой роте 120 человек, штат мирного времени – 81 человека, но с учётом текущего некомплекта и доукомплектования моей 3-й мотострелковой роты (МСР) личным составом за счёт других подразделений бригады в Чечню отправилось 69 человек. Из них в штурме Грозного принимало участие 56 солдат и офицеров (в Грозный не входила одна БМП по техническим причинам. Отстала с личным составом, старшина с водителем „Урала“ остались собирать лагерь, который мы оставили утром 31-го, двое раненых в предыдущих боях. А замполит Кучеренко сбежал после первого боя). За счёт такого усечения мы имели полнокровные отделения по 8 бойцов на БМП, однако назвать полнокровным батальон, укомплектованный на 50 %, не приходится, тем более что в штурме не принимали участие миномётная батарея, противотанковый взвод, взвод материального и технического обеспечения. Перед убытием нам не выдали подствольные гранатомёты и пистолеты, мол, подрастеряете. Насколько они могли бы быть полезны, каждый может оценить сам. Однако батальон (сводный отряд) был усилен танковой ротой и зенитной батареей на „Тунгусках“. Итого: около 250 штыков, БМП-2-22 ед. танков – 10 ед., ЗСУ – 6 ед., КШМ – 3 ед. Так же было и в других подразделениях, вошедших в город в последний день 1994 года. Таким образом, мы представляли собой броневой ударный кулак, предназначенный для прорыва обороны в городе, а за нами должны были пойти на зачистку внутренние войска и десантники (такой план нам озвучивали на совещании за сутки до штурма). Только случилось всё так, как случилось. Десантники начали действовать только через двое суток, а вэвэшников я вообще не видел. И при этом Боже упаси усомниться в их отваге и готовности к выполнению боевой задачи. Здесь нужна была организация и железная воля командующего к победе. Именно в таких условиях из генералов рождаются гении полководческого искусства или военные преступники. Хотелось бы отдать должное генералам А. Квашнину, К. Пуликовскому, И. Бабичеву. В трудных условиях первых неудач не бросили войска и не убежали домой. Чего, к сожалению, не скажешь о некоторых других генералах.

Во второй половине дня 31 декабря комбриг полковник И. Савин вызвал меня к себе. Обстановка к этому времени суток складывалась боевая и даже несколько пессимистично-удручающая. Боевики давили со всех сторон и по всем флангам. Война в полном её проявлении с отдельно выраженными эпизодами отваги, трусости, верности долгу и шальной браваде растеклась по всему городу. Все танцевали одну кровавую кадриль под аккомпанемент оркестров из больших и малых духовых инструментов. Кто-то отплясывал в центре зала, кто-то курил у окошка, а кто-то скромно жался у стеночки. Именно в этом эпизоде хотелось бы рассказать о моём близком боевом друге и однокашнике по Ташкентскому ВОКУ на тот день командире взвода старшем лейтенанте Дмитрии Аденине. Я благодарю Бога и провидение за то, что этот офицер был тогда рядом. На него всегда можно было положиться, и этим он неведомо для самого себя мобилизовывал во мне такие силы духа, о существовании которых я до этого боя не догадывался.

Приглашение командира бригады настораживало, обычно в мирной жизни к командиру вызывали, чтобы получить „на орехи“. Для поддержки на случай „если что“ я позвал с собой Аденина. Димка сразу сообразил, что дело может пахнуть керосином, и прихватил с собой бутылку шампанского и банку консервированных овощей „Глобус“. Пояснил, что в канун Нового года без подарков к начальству не ходят. Продукт был натуральный из соседнего привокзального киоска, развороченного огнём противника.

Группа управления штурмовыми отрядами бригады во главе с полковником И. Савиным располагалась на привокзальной площади, укрытая от шквального огня боевиков за бронёй своей командно-штабной машины.

– Пригнись! Ложись! – кричали они нам и махали руками, когда мы подходили к этому месту. Пригнувшись, подошёл к комбригу, опустился на колено перед ним.

– По вашему приказанию прибыл!

– Как обстановка?

– Давят, товарищ полковник! Больше со стороны почтамта и вдоль улиц простреливают конкретно. В роте один погибший, четыре раненых. Держимся.

Подошёл начальник штаба батальона Юра Чмирев, присел рядом.

– Приказываю Клупову принять командование батальоном вместо раненого Хмелевского, – слегка осипшим голосом громко проговорил Савин, – и не вздумайте власть делить! С этого момента комбат Клупов. Разберёшься с обстановкой, доложишь решение. Всё, идите.

– Есть! – кратко ответили мы с Юрой и отошли в сторону обсудить детали. Затем начался выход Аденина. Этот большой во всех отношениях человек вытянулся во весь свой гигантский рост и громко прокричал:

– С Новым годом, товарищ полковник! С Новым годом, товарищи офицеры! – и, нагнувшись, поставил у ног комбрига