Полководцы эпохи Александра II - Алексей Васильевич Шишов Страница 68

Откровенно признаться, стало жутко при мысли, что следующим потребуют в пекло наш полк. Но к вечеру Горный Дубняк был взят, правда, с громадными жертвами, вызванными неумелыми распоряжениями высшего нашего начальства.

Ночевали мы тут же, в поле, конечно без палаток и обозов. Ночь была очень холодная. Солдаты угостили чаем и сухарями, и мы спали, зарывшись в солому.

Вслед за тем мы прошли без боя Дольний Дубняк и заняли позицию против Плевны…»

Военные историки считают, что бой под Горным Дубняком был важен для развития отечественного военного искусства тем, что в нем получила дальнейшее развитие тактика стрелковых цепей. Русская гвардия интуитивно применила новые способы передвижения цепей – перебежки и переползания от одного укрытия к другому, все время приближаясь к вражеской позиции. Для этого использовались складки холмистой местности, канавы, ямы, воронки от разорвавшихся снарядов (бомб). Турки такой пехотной тактике противника противопоставить ничего не смогли.

Бой под Горным Дубняком примечателен еще и тем, что впервые в боевой практике русской полевой артиллерии был использован дальномер системы полковника Мартюшева.

Взятие Горного Дубняка «отметилось» под пером ряда мемуаристов, очевидцев этого нерядового события на той войне. Один из них, генерал П.Д. Зотов, перешедший Дунай командиром 4-го армейского корпуса, в своем «Дневнике» пишет следующее:

«Около часа дня подошли к Горному Дубняку и, выдвинув против него около 50 орудий, начали обстреливать, а часов в 5 пошли в атаку и были отбиты; часов в 6 атака была повторена и опять безуспешно. В 7 Гурко и Шувалов решили отступить, и приказание об этом повез Скарятин, но когда он подъезжал к 1-й линии, где стояли лейб-гренадеры, то услышал крики «ура!» и увидел движение вперед: лейб-гренадеры, неизвестно по чьей инициативе, снова в 7 часов вечера двинулись в атаку и овладели редутом, прикрывавшим Горный Дубняк…»

Почти одновременно (13 октября) со штурмом укреплений Горного Дубняка началось наступление на соседний укрепленный Телиш. В тот день атака Телишских укреплений, не имевшая должного артиллерийского сопровождения, была отбита с немалыми потерями. Особенно впечатляли потери лейб-гвардии Егерского полка, атаковавшего Телишский редут: 26 офицеров и 935 нижних чинов.

Тогда здесь по решению И.В. Гурко был применен сосредоточенный по назначенным целям артиллерийский огонь, который велся в течение 6 часов. Суть такой огневой подготовки атаки состояла в следующем.

Устанавливался строгий порядок последовательности ведения огня: с 12 до 14 часов – мощный огневой удар всей артиллерией; в 14 и 14 часов 30 минут – по три залпа всей артиллерией, а затем методический огонь; в 16 часов 30 минут – три залпа, потом снова методический огонь; в 18 часов – три последних залпа. Расход боеприпасов предусматривался по 100 снарядов на орудие.

Считалось, что после такой сильной артиллерийской бомбардировки противник должен сложить оружие. Если этого не последовало бы, то войска получили бы задачу атаковать неприятеля с трех сторон. Такая организация артиллерийской подготовки была новым явлением и являлась ценным вкладом в тактику артиллерии.

Такая тщательная подготовка штурма дала блестящий результат. 16 октября началось второе наступление на турецкие позиции у Телиша. В нем участвовали 4 пехотные бригады при содействии огня 72 орудий. Мощный сосредоточенный и меткий огонь русских батарей деморализовал противника, засевшего в телишских укреплениях.

Турки здесь сдались четыре дня спустя после потери ими Горного Дубняка. После трехчасовой бомбардировки телишский гарнизон капитулировал: в плен сдалось около 5 тысяч человек. До штыковой атаки дело не дошло. Русские потери не превышали 50 человек.

Тот же мемуарист, в будущем генерал от инфантерии П.Д. Зотов, описывает в своем «Дневнике» взятие Телиша весьма кратко:

«17 октября. Телиш сдался на капитуляцию после 8-ми часового бомбардирования из 72 орудий, так можно было покончить и с Дубняком. Семь сдавшихся таборов отказались, говорят, от предлагаемой им свободы возвратиться по домам и предпочли остаться в плену…»

А адъютант главнокомандующего великого князя Николая Николаевича Старшего полковник Газенкампф записал в своем «фронтовом» дневнике следующее:

«…После двухчасового бомбардирования гарнизон Телиша, состоявший из 7 таборов с 3 орудиями, под начальством Ливы-Измаил-Хани-паши сдался и положил оружие…»

В ходе операции против Телиша из штаба Гвардейского корпуса за подписью генерал-лейтенанта И.В. Гурко в армейскую штаб-квартиру в течение всего дня 17 октября приходили «дополнительные» депеши, рассказывавшие о событиях под Телишем. В трех из этих депеш сообщалось следующее:

«Мои уланы при Телише сперва изрубили 150 конных башибузуков и черкесов, пытавшихся уйти, а затем атаковали пехоту. При этом ранены: штабс-ротмистры Сафонов и Яфимович и корнет Жандр штыками, корнету Ухину простреляна пулей верхняя губа. Нижних чинов убито и ранено до 50-ти, большею частию штыками».

«В том же сражении легко ранен командующий л. – гвард. Гродненским гусарским полком принц Альберт Саксен-Альтенбургский: пуля пробила серебряный портсигар и оконтузила ногу; он остался в строю».

«Всего сдалось 7 таборов (батальонов. – А.Ш.) с 3-мя орудиями. Генерал Гурко хотел выпустить пленных, но они сами предпочли остаться военнопленными. Паша Измаил-Хани и четыре иностранца, три англичанина и один француз привезены сюда. Из англичан один полковник турецкой службы, а двое – доктора, которые оставлены при турецких раненых пленных, но сами считаться пленными не будут как служащие делу человеколюбия. Француз был волонтером…»

После падения Горного Дубняка и Телиша турецкий гарнизон Дольнего Дубняка, не помышляя о сопротивлении, 20 октября оставил («очистил») занимаемые позиции и беспрепятственно отошел к Плевне. Для него в той ситуации это был единственный путь безопасного отступления. Надо заметить, что турки сделали такой «ход конем» своевременно, не ожидая подхода к Дольнему Дубняку даже конного авангарда русских.

Теперь Плевенская крепость оказалась полностью блокированной, что сразу сказалось на ее материальном обеспечении и состоянии духа гарнизонных войск. Однако сам мушир Осман-паша не терял надежды, что султан Абдул-Гамид сделает все возможное, чтобы разблокировать крепость Плевну и вызволить его вполне боеспособную армию.

Первое достоверное, ожидаемое известие о том в русский стан принес болгарский священник, сумевший выйти из Плевны 18 октября. Он рассказал, что «с 12-го не только транспортов, но и никаких сведений не поступало (в Плевну) извне».

Отряд генерал-лейтенанта И.В. Гурко, основу которого составлял Гвардейский корпус, поставленную перед ним боевую задачу успешно выполнил, хотя и с большим людским уроном. Но главное было сделано: крепостная Плевна теперь отрезалась от внешнего мира. Высочайшая награда от благодарного императора Александра