Ольга Ваксель - «Возможна ли женщине мертвой хвала?..»: Воспоминания и стихи Страница 68

«Когда оранжевое солнце там висит…»

Когда оранжевое солнце там висит,Так медленно переплывая небо,Аэроплан, как колесница Феба,К туманам прикасается шасси.

«Будет в звездном полусне…»

Будет в звездном полуснеЗвонкий голос петь о дали.Вечерами не звезда лиЗажигается в окне?Розовые облака вспыхивают от зарниц.Некому меня ласкатьТемным золотом ресницПросто выплеснуть печаль…Много звезд в ночном пути, —От любимого плечаОторваться и уйти…

«Полудня зимнего янтарные лучи…»

Полудня зимнего янтарные лучи,Как трав степных дрожащие волокна,В обмерзшие тянулись окна,И в синей тени вдруг поблеклаВся жизнь, глядящая в опаловые стекла.Как взгляды медленны и руки горячи!..О, если б таяли, как грусть немого взгляда,Огни последние угаснувших углей,Чтоб в памяти возник туман аллей,Потопленных в шуршанье листопада.

«Но если есть такой, увидеть полечу…»

Но если есть такой, увидеть полечуЕго во сне и буду помнить свято,Как Божьею рукой ткань лепестков измятаИ свет, какой дан лунному лучу.Поклонник красоты, и влюбчивый, и пылкий,Поставь подобие таких цветов в альков,Гляди на линии склоненных стебельковИ тонких лепестков трепещущие жилки…А мне пока их видеть сужденоЗа стеклами цветочных магазиновИли в кафе, где стебелек резинов,Но ярок, как старинное вино.Не знала за собой к цветам подобной страсти,И яркий сон оставил грустный след.Когда мне будет девятнадцать лет,Вы цикламенами мою весну украсьте.

«До сих пор качается колокольчик…»

До сих пор качается колокольчик:Пять минут, как ушел прохожий…В озаренной солнцем прихожейЯ стою недвижно и молча…Ах, как будет мне хорошо сегодня —Это был старичок суровый…Он сказал мне доброе слово:«Будь спокойна, раба Господня…»

«Пусть это будет лишь сегодня…»

Пусть это будет лишь сегодня,А там… пускай плывут века.Ведь жизнь моя в руке Господней,Ведь будет смерть моя легка.Недаром сделал он поэтомМеня, немую… Вот — пою…И озаряет тихим светомЗадумчивую жизнь мою.

«Я не сказала, что люблю…»

Я не сказала, что люблю,И не подумала об этом,Но вот каким-то тёплым светомТы переполнил жизнь мою.Опять могу писать стихи,Не помня ни о чьих объятьях;Заботиться о новых платьяхИ покупать себе духи.И вот, опять помолодев,И лет пяток на время скинув,Я с птичьей гордостью в водеСвою оглядываю спину.И с тусклой лживостью зеркалЛицо как будто примирила.Всё оттого, что ты ласкалМеня, нерадостный, но милый.

«Ты очень далёк от поэзии…»

Ты очень далёк от поэзии,В тебе всё — ритм и число.Сгорела в калёном железеТвоих рассудочных слов.И вот — ничего не осталось —Лишь слёзы хлынут из глаз —Сентиментальная жалость,Быть может, в тебе зажилась.Но я ни о чём не жалею —Ты не знал, что нельзя играть.Ничего — от этого злее,Чем всю жизнь, чем ещё вчера.А на завтра такой холод —Приблизились ледники.Ко мне, недавно весёлой,Прилетела птица тоскиИ спугнули сожжённые перьяМоих ночных голубей…Ты знаешь, теперь я не верюНикому, а всех меньше — себе!

«При свете свеч, зажженных в честь мою…»

При свете свеч, зажженных в честь мою,Мне вспоминаются другие свечи,Мои нагие, стынущие плечиИ на душе мерцанье снежных вьюг…Но не о них сегодня я пою.Пусть радостными будут наши встречи,И наш свечами озаренный вечерНапомнит знойный и счастливый юг!

«Деревья срублены, разрушены дома…»

Деревья срублены, разрушены дома,По улицам ковер травы зеленый…Вот бедный городок, где стала я влюбленной,Где я в себе изверилась сама.Вот грустный город-сад, где много лет спустяЕще увижусь я с тобой, неразлюбившим,Собою поделюсь я с городом отжившим,Здесь за руку ведя беспечное дитя.И, может быть, за этим белым зданьемМы встретим призрачную девочку-меня,Несущуюся по глухим камнямНа никогда не бывшие свиданья.

«Я разучилась радоваться вам…»

Я разучилась радоваться вам,Поля огромные, синеющие дали,Прислушиваясь к чуждым мне словам,Переполняясь горестной печали.Уже слепая к вечной красоте,Я проклинаю выжженное небо,Терзающее маленьких детей,Просящих жалобно на корку хлеба.И этот мир — мне страшная тюрьма,За то, что я испепелённым сердцем,Когда и как, не ведая сама,Пошла за ненавистным иноверцем.

«Вот скоро год, как я ревниво помню…»

Вот скоро год, как я ревниво помнюНе только строчками исписанных страниц,Не только в близорукой дымке комнатПри свете свеч тяжелый взмах ресницИ долгий взгляд, когда почти с испугом,Не отрываясь, медленно, в упорКо мне лился тот непостижный взорТого, кого я называла другом…

«Я расплатилась щедро, до конца…»