Воины СВО. Воронежцы. Книга славы и памяти - Михаил Иванович Федоров Страница 62

– Она в полукилометре от моего дома, но я уже уехал… А зачем она?

– Да позвонил депутат из Забайкалья и сказал: «Езжай в комендатуру». И я слез с автобуса, вызываю такси.

«Снова в поле».

– Ты в Интернет войди, – сказал. – Там найдешь адрес…

Потом:

– А депутат как объявился?

– Моя жена всех на уши подняла…

– Молодец жена!

Теперь ехал и ругался: ну черте-те что! Послали калеку в Воронеж, он приехал, а ему: ты не туда… Твоя часть вона аж где…

Ярослав Юргатов с женой

С каким-то напряжением рассказывал ученикам о военных, сражающихся на СВО, и подмывало поведать о вопиющих случаях с астматиком и калекой, но решил не портить ребятам настроение и про беспорядки в армии промолчал.

Проведя встречу, сел в автобус ехать домой и позвонил:

– Ярослав, ну что, добрался до комендатуры?

– Да… Они мой жетон взяли, пробили, оказывается, меня перевели из моей части 11 января… А я в это время по полю ползал… – недоумевал боец.

– Что творят?! Что творят?! – теперь из меня вылетало, что в мою сторону оборачивались пассажиры.

– И где ты? – спросил.

Ярослав:

– В госпитале у друга…

– Так что будем делать?

– Генерал с Забайкалья звонил, сказал, час, два подожди. А там решим.

Через два часа в 18:45 я позвонил:

– Как обстановка?

– Снял квартиру там же, где и был. Сказали, жди, завтра позвонят…

– Ты, наверно, по Воронежу накатал на такси…

Тот засмеялся. Оптимизму парня можно было позавидовать.

Я звонил Ярославу, он не отвечал.

Через день в 18:45 послал эсэмэску:

«Ярослав, что не звонишь? Где ты? Как?»

Он через пять минут ответил эсэмэской:

«Я в поезде. Еду в Питер»

Я ему:

«Куда, в госпиталь или в Лугу?»

Он:

«В Лугу. Вроде сказали: приедешь в часть, максимум три дня документы сделают, и в отпуск»

Ему:

«Удачи, брат!»

И теперь волновало: только бы там утряслось.

И где эта часть?

Тоже в поле или в лесу?

А там снега-то поглубже воронежских.

Теперь мне порой снится, как по бескрайнему снежному полю в сторону сереющих на горизонте у опушки палаток движется человек. Он без правой ноги. Выбрасывает вперед костыли, опирается на них, делает шаг левой ногой; снова выбрасывает, подшагивает… Вот снег углубляется, он выбрасывает костыли и тянет ногу по насту, оставляя полосу. Выбрасывает, подтягивает. Полоса удлиняется. Ее заметает порошей, и его самого вот-вот сдует и понесет, а он упирается, клонится вперед против ветра, против хлещущего снега, но на полметра, на четверть, вперед, вперед к палаткам, которые вместо того, чтобы приблизиться, удаляются. И ему кажется, что он заблудился, как тогда ночью под обстрелом с «птичек», и вот уже снег так глубок, что костыли на треть ушли в сугроб, нога, как боров, он ее выбрасывает, и она режет в наст. Вот костыли проваливаются наполовину. Ему хоть плыви. И палаток в снежном мареве не видно, а он упирается, движется…

Супротив всех невзгод, всех препятствий, всех ударов судьбы…

Вот какие у нас сильные духом парни служат. Одного всю ночь по госпиталям, больницам, комендатурам гоняют, а он держится…

Другого в части не могут встретить, а он на костылях по полям, по снегу туда прорывается… А встретив: ты не наш, дуй в Лугу…

И ведь держатся, не сдаются.

Честь и слава таким бойцам!

Что касается горе-командиров, горе-врачей, горе-казака – сами сделаете выводы.

13 марта 2024 года

P.S. 7 апреля 2024 года Ярослав вышел на связь, и я узнал, что он добрался до воинской части в Луге, где ему дали отпуск две недели. Правда, за свой счет, но он поехал домой. Отбыл две недели, вернулся в часть, ему еще дали десять дней, и он снова домой. Вот скоро поедет в Питер протез ставить. А по работе его уже позвали в военкомат на родине помогать. Планы? Пойти учиться и служить.

Я слушал, и в груди отдавало теплом: какой светлый человек.

С неистребимым чувством долга переносит все удары судьбы.

Три енота и волчица, или Счастливые люди

Спасти зверят

На Специальной военной операции происходят не только бои, но и случаются истории, об одной из которых я хочу рассказать.

Когда 5 марта 2024 года я приехал в Россошь в суд по делу сына моей знакомой, который после рождения второго ребенка хотел снизить алименты на первого: у первого, дочери, они были ¼ частью его заработка, а у второго, сына, 1/6, то позвонил редактору газеты «Аргументы недели. Черноземье» Елене Головань и спросил:

– Лена, пойдет материал о Костроме?

Накануне послал ей очерк о поездке в этот город на Волге, где рассказывал участникам книжного фестиваля о своих книгах об СВО, она ответила:

– Нет. Я только что вернулась с Херсонщины и сейчас занимаюсь енотами и волчицей…

– Чем-чем? – перепросил я.

– Да позвонили бойцы: нужно спасти трех енотов и волка… Вопросов тьма: как забрать, как везти, как переправить через границу, здесь куда…

– С Аскания-Нова? – я подумал о заповеднике на Херсонщине.

– Нет-нет. Где-то под Сватово…

В это время там шли бои с вэсэушниками.

– А как, в поле, что ли, поймали? – спросил я.

– Да нет, они у кого-то жили. Один енот уже сдох. И волк один – тоже… Хозяин уехал, а животных бросил на произвол судьбы.

Невольно представил вольеру с мечущимся, воющим, а потом лежащим без сил волком. И скребущимися енотами.

– Я знаю директора нашего зоопарка Шестопалова Андрея Георгиевича…

– О, дайте мне его телефон… С ним вроде уже созвонились, но у меня связи нет. Я же первым делом связалась с Центром управления регионом, точнее, с его руководителем Андреем Черваковым. Он тоже поднял «на уши» всех, кого только мог. В частности, вице-мэра Людмилу Бородину, которая курирует вопрос с бесхозными животными. В общем, ладно, некогда говорить, много вопросов еще решить нужно. Жду телефон.

– Конечно…

Сначала позвонил Шестопалову, и тот мне сказал:

– Я уже знаю эту ситуацию. Еду в зоопарк, соберу специалистов и будем решать, что делать.

Перезвонил Лене, передал ей номер телефона, и теперь, помимо адвокатских хлопот, нет-нет да и спрашивал себя: как там звери? Как с едой? Вывезут ли? Ведь могут и обстрелять. Возникнут ли проблемы на границе? В зоопарке?

На следующий день в какой-то суматохе пронесся суд. Несмотря на все усилия судья, сухопарая блондинка, с присущим судьям упрямством не прислушалась к просьбе отца